Исследовательские группы Евросоюза утверждают, что основные потери из-за введения в альянсе пограничного углеродного налога для импортных товаров понесет Россия, а не США или Китай. Но, как утверждают исследователи, убытки иностранных экспортеров, поставляющих в европейские страны промышленные товары и энергоносители, будут не так уж и велики.
Пограничный углеродный налог, который Евросоюз намерен начать постепенно вводить для иностранных поставщиков "грязных" товаров с 2023 года, встречает, мягко говоря, непонимание торговых партнеров альянса. ЕС намерен взимать плату с экспортеров ради защиты своих производителей от иностранных конкурентов из стран, недостаточно энергично внедряющих меры сокращения выбросов парниковых газов.
Вероятно, декларируемое благородство целей нововведения, в общих чертах представленного Евросоюзом в июле этого года, встретило бы больше понимания в мире, тоже обеспокоенном потеплением климата, если бы планы Брюсселя были более детально проработаны и внушали больше доверия всем заинтересованным сторонам.
Явный недостаток разъяснений, обоснований и выкладок, описывающих механизм и последствия введения пограничного налога создает у многих торговых партнеров Евросоюза ощущение недосказанности, туманности реальных целей и результатов действий альянса, напрямую затрагивающих интересы тысяч иностранных предприятий.
С этой точки зрения одна из немногих попыток "расписать" в деталях механизм и порядок учреждения системы принуждения зарубежных экспортеров к защите природы и климата не может не вызвать пристального внимания. Пусть эта попытка предпринята не самыми известными исследователями и явно по заказу Брюсселя, она дает хоть какое-то представление о скорых переменах.
Авторы опубликованного на днях доклада из "синк-танков" (ирония транслитерации английского термина здесь вполне уместна) Sandbag и E3G считают, что принимаемые ЕС меры слишком мягки, что противодействующие введению пограничного налога государства и, прежде всего, Россия устроили "бурю в стакане воды", поскольку их финансовые потери не так уж и велики.
Кроме того, как утверждают исследователи, основная нагрузка ляжет вовсе не на иностранные предприятия, а на самих европейских потребителей, так как экспортеры, естественно, повысят цены на свою продукцию, чтобы компенсировать дополнительные затраты на пограничный углеродный налог.
Вероятно, авторы этой работы не очень хорошо себе представляют, насколько невыполнимой в силу особенностей рыночной ситуации может оказаться попытка изменить цены на некоторые виды экспортной продукции. Потому, не сомневаясь, просто вычитают из общих сумм налоговых выплат Евросоюзу предполагаемые дополнительные доходы экспортеров от повышения ими цен на продукцию.
Ничтожные 600 млн?
Цитируя высказывания, в частности, российских предпринимателей и дипломатов, представителей Москвы во Всемирной торговой организации, авторы исследования винят Россию, а также Китай, Украину и ряд государств Латинской Америки в том, что они на международном уровне мешают Евросоюзу в полных мере и масштабе учредить комплексный углеродный налог.
В то же время "синк-танки" признают существование недостатка информации и конкретных деталей предстоящего ведения пограничного "климатического сбора", что не позволяет составить объективное, обоснованное мнение о грядущих переменах не только иностранным партнерам альянса, но и самим авторам исследования.
Тем не менее Москва, по мнению исследователей, преувеличивает потери, которые ее компании понесут из-за введения Евросоюзом пограничного налога. Речь, как утверждается, идет вовсе не о миллиардах, а поначалу лишь о каких-то "жалких" сотнях миллионов евро. Да и то не сразу, а немного погодя и лишь по мере "закручивания гаек" для предприятий разных отраслей.
Налоговые углеродные сборы за "грязные" российские, украинские и турецкие товары на границах Евросоюза действительно будут выше, чем практически "ничтожные" суммы налогов на китайскую и американскую продукцию. Но россияне, по утверждению авторов исследования, выплатят за углерод "всего" примерно 442 млн евро в 2026 году и около 2 млрд – в 2035-м, когда после переходного периода Евросоюз начнет взимать налог в полной мере с поставляемых железа, стали и удобрений. Но это же сущая ерунда, насколько можно понять по тону опубликованной работы брюссельских аналитиков, по сравнению с общей стоимостью импортируемых европейцами из России товаров (91,4 млрд евро в 2019 году).
Авторы исследования уверены, что после того, как Евросоюз отменит раздачу бесплатных квот на эмиссию углерода для собственных "грязных" предприятий, цены выровняются и чистые затраты россиян на выплаты углеродного налога к 2035 году будут составлять "всего" примерно 600 млн евро.
Легкость, с которой брюссельские аналитики считают российские деньги и прикидывают, сколько сотен миллионов или миллиардов европейские столицы заработают на дополнительном налогообложении поставляемой из России продукции, могла бы при других обстоятельствах вызвать улыбку.
Они противопоставляют свои выкладки, основанные в значительной степени на предположениях, подсчетам Москвы, которая оценивает свои потери от введения пограничного углеродного налога на железную руду, алюминий, электричество и цемент в общей сложности почти в 6,5 млрд евро. А после того, как Евросоюз распространит систему пограничного налогообложения на экспорт нефти, газа и угля, затраты России могут кратно возрасти.
Куда делись аналитики, когда они так нужны?
Уже сам факт настолько большой разницы в подсчетах налоговых выплат (правда, Россия считает свои деньги, а Брюссель – чужие) доказывает отсутствие ясной картины предстоящих перемен у обеих сторон. Москве, если она ошибается в расчетах, это простительно, поскольку все это не ее затея. А вот Брюсселю ошибаться никак нельзя.
Кто прав, а кто заблуждается по части конкретных сумм, судить пока сложно – предварительные расчеты и исследования вариантов возможных последствий еще только публикуются. И вот именно это смущает более всего.
Брюссель задумал и осуществляет крайне амбициозную задачу, буквально меняющую ситуацию не только на его собственном рынке, но и на глобальных. Поскольку такие изменения правил "игры", как учреждение первого в истории пограничного климатического налога, призванного как бы не только пополнить казну вводящего за счет экспортеров (что новинкой никак назвать нельзя), нет, он несет еще и идеологическую нагрузку, выполняя роль инструмента давления, принуждения иностранных государств к введению повышенных экологических требований к национальной промышленности и энергетике.
Шаг, возможно, и в самом деле поворотный в истории мировой экономики, как его видит и подает официальный Брюссель. Но если это так, то как можно объяснить отсутствие хотя бы предварительных исследований глобальных последствий введения такого налога? Где многотомные доклады экономистов самого разного толка и выкладки политологов, оценивающих "революцию" в более или менее конкретных цифрах и в прогнозах перемен в международной политике?
Куда менее радикальные нововведения в современном как бы цивилизованном мире, оставившем позади дикий капитализм, обычно предваряются у серьезных и ответственных реформаторов миллионными расходами на экспертные расчеты потенциальных последствий задуманных реформ.
Возможности Евросоюза, и финансовые и интеллектуальные вполне позволяют справиться с такой сложной задачей, как среднесрочный и даже долгосрочный макропрогноз результатов нововведения. В западноевропейских столицах трудятся тысячи всяческих экспертов в самых разнообразных исследовательских институтах, группах и "синк-танках", которые были бы рады на средства грантов Брюсселя просчитать все что угодно и на какой угодно срок.
Возможно, такие работы в конечном счете, как выяснится, гроша ломаного не будут стоить, что неоднократно уже случалось, но как минимум видимость глубокой продуманности, обоснованности и целесообразности реформы они бы создали, придав Брюсселю веса и солидности в его охоте за чужими деньгами.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен