Несогласные с произволом властей жители Каталонии массово выходят на улицу, тогда как в Латвии протестный потенциал населения значительно меньше. Чем объяснить такие различия, что нужно делать для формирования гражданского общества в Латвии и что происходит с известными активистами, не побоявшимися выступить с критикой властей, Baltnews рассказала депутат Европарламента от Латвии Татьяна Жданок.
– Татьяна Аркадьевна, каталонцы, желающие отстоять свое право на самоопределение, устраивают многотысячные протесты, а русскоязычных латвийцев, чье право на обучение на родном языке также нарушается, на улицах значительно меньше. На ваш взгляд, в чем причина подобных отличий?
– Считается, что в поставторитарных странах, становящихся на путь демократии, гражданское общество только формируется, то есть люди должны еще поверить в то, что они могут что-то изменить. Но из данного правила есть исключения. И та же Испания показывает другой опыт, несмотря на то, что смерть диктатора [Франсиско] Франко в 1975 году и начало горбачевской перестройки в 1986-м разделяют лишь чуть более десяти лет.
Если на постсоветском пространстве наблюдается апатия и неверие в возможность чего-то добиться протестными акциями, то в Испании совсем наоборот. Вы уже упомянули многотысячные демонстрации в Каталонии. Но можно привести еще и такой факт: Испания занимает первое место из всех стран ЕС по числу обращений – в процентном отношении к количеству населения – в Комитет по петициям Европарламента.
Думаю, дело в том, что в Испании партии активно работают с населением и формируют гражданское общество, а у нас в Латвии партии – это по большей части закрытые клубы, вспоминающие об избирателях только перед выборами. Я считаю, что "пассионарии", которых, по мнению Льва Гумилева, насчитывается 5% в спокойные времена и до 15% – в турбулентные, должны возглавлять протесты и вести за собой народ.
К сожалению, в случае Латвии слово "политик" совсем не обязательно означает "пассионарий". Недавно Мирослав Митрофанов публично обратился с призывом к партии "Согласие" подключиться к проведению массовых акций в защиту обучения на русском языке. И это не первое такое обращение.
Однако лидер "Согласия" Янис Урбанович в интервью порталу Delfi, комментируя обращение Митрофанова, заявил, что "никакая массовость, никакие пикеты не приведут к результату", да и вообще у нас в стране "нет традиции отстаивать свои интересы, и это не умеют не только русские, но и медики и учителя".
Но, извините, а почему эта самая популярная в стране партия не прививает избирателям традицию отстаивать свои интересы? Мы ведь все помним обещание, данное Урбановичем и [Нилом] Ушаковым, что они будут переворачивать машины! Ладно, оставим машины в покое.
Но где работа с профсоюзами и правозащитниками? Ведь эта партия называет себя социал-демократической. У английских лейбористов, например, прямо в уставе перечислены формы сотрудничества партии с профсоюзными, женскими и молодежными организациями.
Да, я осознаю, что Русскому союзу Латвии в одиночку сложно поднять большие массы людей, но мы реализуем максимум тех возможностей, что у нас есть. Подчеркну, что на наши акции приходят тысячи человек. Последний октябрьский митинг собрал не менее четырех тысяч.
Но если бы лидеры "Согласия" также призвали к выходу на улицы, то протесты были бы гораздо активнее, как это было в 2003–2004 годах. Тогда к работе "Штаба защиты русских школ" подключились вместе с политиками из "Равноправия" Яков Плинер, Валерий Бухвалов, Татьяна Фейгмане и многие другие члены Партии народного согласия (ПНС).
Однако одновременно некоторые известные политики из ПНС и Соцпартии (Социалистической партии Латвии – прим. Baltnews) выступили против таких акций. Более того, кое-кто из них постфактум обвинил меня в том, что, мол, работала в Штабе лишь для того, чтобы попасть в Европарламент.
Хотя в момент организации протестов я даже не подозревала, что смогу участвовать в выборах. Ограничения, запрещавшие тем, кто действовал в оппозиционных организациях после января 1991 года, баллотироваться в Европарламент, были удалены из законопроекта лишь в третьем чтении, незадолго до выборов, состоявшихся в июне 2004 года.
– Если говорить о медиках, то их недавняя акция собрала у Сейма большое количество людей. Получается, что на определенные материальные интересы протестный потенциал у общества есть?
– Вполне естественно, что человек, которому не хватает на насущные нужды, не будет думать о том, что ребенка нужно отдать в хорошую школу и дополнительно заниматься с ним дома, а скорее возьмет себе вторую ставку, что и делают многие медики и учителя. Поэтому, хоть и говорят, что "не хлебом единым жив человек", но все же человеку для жизни в первую очередь нужен хлеб.
Профсоюз медработников можно только поздравить с тем, что была проведена мощная протестная акция. Люди из нашей партии тоже там были, мы публично поддержали требования медиков.
Я вспоминаю, как в 2009 году несколько профсоюзных активистов, в том числе и из числа медиков, ездили в составе нашей группы в Брюссель, где мы провели пикет перед зданием Еврокомиссии. В качестве атрибутики мы использовали тогда бутафорские надгробия, указывающими на то, в каком состоянии находится в том числе и медицинская отрасль после резкого сокращения зарплат бюджетникам.
Если же говорить о протестах по поводу русского образования – да, они могли быть более массовыми, но многих людей запугивают. Я помню, в 2003 году нам легко удалось мобилизовать школьников, потому что для них это был шок, когда им внезапно стали преподавать историю, географию, математику на латышском языке. Они очень активно выходили на акции протеста, но скрывали это от родителей. Ведь часть родителей, под влиянием тех же политиков из "Согласия", нас тогда не поддержала.
Сейчас ребят в школе специально предупреждают, чтобы не участвовали в шествиях против сворачивания русского образования. Говорят, что будут проблемы с оценками на экзаменах. Кроме того, в 2003 году мало кто думал о возможности учиться за границей, а сейчас многие школьники уже не связывают продолжение своего образования с Латвией, планируют отсюда уехать, как только получат аттестат. Это также влияет на отсутствие мотивации приходить на акции протеста.
– Как вы считаете, может быть, люди активно не протестуют против ущемления русского образования и потому, что боятся жесткой реакции властей? Ведь, как известно, несколько активистов "Штаба защиты русских школ", да и вы тоже, были вызваны на допросы в тогдашнюю Полицию безопасности.
– Это как раз стратегия запугивания, о которой я говорила, только теперь ее уже организуют власти – с помощью своих карательных органов. Правда, после проведения весной этого года по инициативе Мирослава Митрофанова слушаний в Европарламенте о политических преследованиях в странах Балтии, на которых посредством видеосвязи – так как им запретили покидать страну – выступили Юрий Алексеев, Александр Гапоненко, Владимир Линдерман, пока никаких новых действий в отношении латвийских деятелей оппозиции не предпринималось.
Думаю, что в какой-то момент наши власти дрогнули, испугались широкой огласки. Правда, завели новое дело на меня по заявлению евродепутата Инесе Вайдере о том, что я якобы в своем выступлении на этих слушаниях разжигала межнациональную рознь. Об этом я узнала из прессы, так как к следователю меня пока не вызывали.
Похоже, что спецслужбы взяли паузу. Видимо, думают, что дальше делать. Ведь всем здравомыслящим людям ясно, что эти дела – прямое политическое преследование, притом в стране, являющейся членом Евросоюза.
– Что о подобных преследованиях думают в Европарламенте?
– Как раз в минувшую среду в Европарламенте происходили слушания Комитета по гражданским правам, юстиции и внутренним делам, где обсуждали ситуацию со свободой слова и, в частности, свободой прессы в ЕС.
В ходе дебатов я рассказала о политических репрессиях, ограничивающих свободу самовыражения в странах Балтии, упомянув о преследованиях и задержании Гапоненко, Алексеева и Линдермана в Латвии, а также Альгирдаса Палецкиса, уже больше года находящегося в вильнюсской тюрьме.
Надо сказать, что в докладах всех экспертов прозвучала очень жесткая критика состояния дел в сфере независимости прессы, свободы журналистских расследований. Председатель комитета, обобщая результаты дискуссии, указал, что это только первые подобные слушания, поскольку ситуация становится категорически неприемлемой.
У меня ощущение, что наконец-то политики спохватились по поводу серьезного ущемления гражданских свобод, что наблюдается во многих странах-членах Евросоюза. Ведь до сих пор ЕС очень любил учить весь мир, как надо жить, – тогда как на то, что происходит на его территории, предпочитал закрывать глаза. И только сейчас Запад стал замечать, что у него у самого "рыльце в пушку".
Думаю, что мы находимся на пороге гражданского противостояния между теми, кто тяготеет к "завинчиванию гаек", к ущемлению свободы слова, к невозможности выражения всего спектра мнений с одной стороны и их противниками с другой стороны. И от того, какая из сторон одержит верх в "старых" странах ЕС в первую очередь, будет зависеть и то, прекратятся или нет преследования оппозиции в странах-новичках, в том числе в нашей Латвии.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен