Рижская дума и городские чиновники по закону обязаны говорить с избирателями на родном языке: с латышами – по-латышски, с русскими – на русском, заявил в интервью Baltnews вновь избранный депутат Рижской думы Владимир Бузаев (Русский союз Латвии). Успех на думских выборах должен стать для РСЛ трамплином к попаданию в Сейм, считает он.
Владимир Викторович Бузаев (1951), кандидат технических наук (1982), один из основателей партии "Равноправие" (ныне – РСЛ), правозащитник, публицист, политик, сопредседатель Латвийского комитета по правам человека (ЛКПЧ), депутат Рижского горсовета (1989–1994), Рижской думы (2001–2002), 8-го и 9-го Сеймов – человек несгибаемой воли и неисчерпаемой работоспособности.
– Ваша оценка итогов выборов в целом и для РСЛ в частности?
– Печально – Рига в руках латышских партий. Все условно русские партии в глухой оппозиции. Мне приходилось и в таких условиях работать, и во всяких разных. То, что Русский союз Латвии вернулся в высшую лигу и внутри самой Латвии, – это хорошее начало. Будущее нас тоже ждет хорошее.
– Рижская дума – это высшая лига?
– Кто не попадает в Рижскую думу, тот не попадает в Сейм.
Разбор полетов
– РСЛ не хватило порядка двухсот голосов, чтобы получить пятый депутатский мандат. С чем это связано? Может быть, с ошибками избирательной кампании, когда рекламировали только первую тройку? Рекламировали одних кандидатов, а в Думу прошли другие.
– Неисповедимы пути Господни. Что касается лично меня, это одна из самых пассивных избирательных кампаний в моей жизни. Я один из основателей партии. В 1993 году я последним подписался под воззванием о создании Движения за социальную справедливость и равноправие в Латвии. Поэтому партия для меня большой ребенок, любимый ребенок. Я болезненно переживаю все ее неудачи, внутренние раздраи, тем более, что, как один из руководителей, я сам за все и отвечаю.
Но такой пофигистской кампании, когда я впервые не участвовал в написании предвыборной программы и ни разу не вышел на улицу с листовками, у меня еще не было. Я в субботу, 29 августа, с удовлетворением отметил, что по экзитполам мы проходим, лег спать, а в воскресенье с громадным удивлением узнал, что я – среди четырех избранных депутатов. Я был занят до глубины души проблемами обжалования на международном уровне того, что сделано с нашим образованием, и никак в кампании не участвовал, не считая агитации на личной странице в Facebook.
– Комментируя итоги выборов, лидер РСЛ Мирослав Митрофанов выразил удовлетворение тем, что партия преодолела пятипроцентный барьер, и неудовольствие тем, что в Думу прошли "опытные политики", а не молодые. Вы разделяете это его огорчение?
– Я достаточно внимательно слежу за публикациями главы своей партии. Возможно, он что-то такое сказал, но это явно не мейнстрим в его высказываниях. Что касается состава Думы, то избирателям всегда виднее. Избирателя не выбирают, выбирает как раз он. Уверен, что все четверо, включая меня, люди крайне работоспособные, многое умеющие и уже доказавшие это.
Могу только догадываться, почему избиратели наставили мне столько плюсиков. Возможно, это старые личные контакты. После ухода из Сейма в 2010 году я сосредоточился на правозащитных делах. В моей личной картотеке с 2012 года – порядка двух с половиной тысяч контактов. И это не на уровне "поздоровался и ушел". Это ты как минимум выслушал человека, а иной раз и существенно ему помог. Естественно, такие встречи запоминаются. Возможно, это причина моих личных успехов.
Русский аспект проблемы
– Что может сделать для избирателей фракция в составе всего четырех человек, находящаяся в оппозиции?
– В позиции и оппозиции поведение, конечно, различное и возможности различные, поэтому оппозиция должна вести себя по простой и абстрактной поговорке: за все хорошее против всего плохого. Мы должны поддерживать инициативы правящих партий, направленные на улучшение положения рижан, и поднимать крик при попытке это положение ухудшить.
Скорее всего, моим базовым комитетом будет социальный комитет. Я очень не люблю заниматься социальными делами. Но мы же не выбираем, когда осуществляем прием в ЛКПЧ. С чем человек пришел, с тем мы и работаем. Поэтому процессов против Рижской думы, которая теперь моя, мы ведем достаточно много, и в том числе против социальной службы.
Интересен русский аспект этой проблемы. Нет никаких данных, насколько активно пользуются социальной службой города латышские и русские рижане. Если они и есть, то их, скорее всего, прямо на стол к Райвису Дзинтарсу кладут, чтобы он был счастлив. Было исследование ООН еще 90-х годов, в ходе которого обнаружилось отчуждение русских от социальных служб. Русские не знают, как, не хотят обращаться или встречают их там не одинаково доброжелательно, и мы – ЛКПЧ – единственные пытались с этим бороться. Мы издали брошюру на русском языке "Как обратиться за социальной помощью в Рижскую думу", и на обложке этой брошюры был красивый кучерявый негритенок.
Сейчас нужно провести анализ и посмотреть, насколько это явление сохраняется.
Доступные показатели свидетельствуют об ущемленном состоянии русской общины, хотя Латвия, в отличие от Эстонии, не публикует такую статистику. Наша задача – прекратить эту практику.
Последняя наша фракция в Рижской думе (2005–2009 гг.), которую возглавляла Наталья Елкина, превратилась в дубль социального комитета. Все те, кто не находили помощи в социальном комитете, шли к Елкиной, а каждое такое дело отравляет жизнь консультанта.
– Здесь уже возникают контуры будущего конфликта, поскольку новое руководство Рижской думы выступает за отказ от коммуникации с рижанами на каком бы то ни было языке, кроме латышского.
– Рижская дума должна плыть в русле законодательства, а последнее в этом отношении к нам благоприятно.
Есть закон об административном процессе, который заставляет чиновников в случае обращения человека, неспособного самостоятельно написать заявление, выслушать его, аккуратно записать основу его жалобы и дать ему расписаться. Написать резюме чиновник должен по-латышски, но в законе ничего не сказано о языке, на каком он беседует с человеком. Причем проблема эта интернациональная, поскольку за социальной помощью обращаются, как правило, люди, жизнью обиженные, с достаточно низким уровнем образования, поэтому латыш тоже не может грамотно написать заявление.
– Помимо сферы социального обеспечения рижан, какие еще наиболее острые проблемы стоят перед городом?
– Нельзя объять необъятное. Социальная служба муниципалитета играет в жизни тех людей, которым трудно выжить в нашем капиталистическом обществе, очень большую роль. Минимальная пенсия составляет 80 евро. По идее, человек должен неизбежно умереть с голоду. Или длительный безработный, который уже несколько лет не получает пособия по безработице. Все они идут в социальную службу, где есть разные виды социальной помощи, благодаря которым мертвые не валяются на улицах Риги. Им и жилье оплачивается в значительной степени, особенно в зимний период, и многое другое делается, согласно ряду положений, регулирующих эту сферу.
В них, правда, есть такой дефект, что человеку можно отказать в помощи, если произошла индексация пенсии.
Но повышение пенсии на два-три евро не должно позволять чиновникам выкидывать человека из категории малообеспеченных. Индексация покрывает инфляцию, а не делает его богачом. В правила нужно вставить оговорку: если доходы выросли в связи с государственной компенсацией инфляции, то это не лишает человека ранее присвоенного статуса малообеспеченного.
Социалка – это то, в чем человек, ею занимающийся, может утонуть с руками и ногами. Я, правда, этого не хочу, но погружаться придется.
Жилье нам нужно
– А второй комитет, членом которого я могу стать, – это комитет развития города. Тут я полон изначального пессимизма, поскольку город уже развивал в начале 2000-х годов, будучи председателем одной из правящих фракций. Бюджет тогда начал потихонечку расти, но вообще мы жили тогда и живем сейчас в основном за счет мощного советского наследия, которое также потихонечку профукивается.
Например, ремонт внутриквартальных улиц. Мы его начали после длительного перерыва. Но в наше время он велся меньшими темпами, чем происходило разрушение тех улиц, что поставили в советское время. Сегодняшний баланс я пока себе не представляю, но и тут надо хотя бы восстанавливать то, что разрушается. Это касается и автодорог.
А проблемы советского панельного домостроения встанут перед городом во всем своем ужасе уже в ближайшее время. Жилищное домостроение ведется частными компаниями, но нужно и муниципальное жилье строить. Мы тогда, когда я командовал фракцией ЗаПЧЕЛ, возобновили строительство муниципального жилья. При Ушакове жилищное строительство резко сократилось.
Если этот вопрос не будет решаться, город окажется в очень тяжелом состоянии. Население Латвии сокращается, но к Риге это относится гораздо меньше, чем к провинции, откуда народ едет сначала в Ригу. Жилье нам нужно. Это одна из проблем.
Хвост и собака
– Часто приходится слышать, что Рижская дума – это чисто хозяйственный орган, политикой он не занимается. Но так ли это?
– Это не так и в отношении всей столицы, и тем более в отношении отдельных депутатов.
Депутатство – это прежде всего представительство. В нашем случае – представительство того слоя населения, от которого Латвия всячески хочет избавиться и создать ему условия, чтобы он: а – не продолжился в следующем поколении; b – уехал бы отсюда к той самой матери, c – чтобы его дети уже русскими не были.
Поэтому личное представительство важно, и я использовал его многократно в очень разных ипостасях. В том числе, и для проведения традиционных для русской общины городских праздников, например, 9 мая и 13 октября (день освобождения Риги от немецко-фашистских захватчиков – прим. автора). Здесь наличие депутатов, городской власти, к которой достаточно внимательно и уважительно относятся представители муниципальной полиции, очень даже желательно. Да и за пределами Латвии мандат депутата городского собрания имеет вес.
– Не секрет, что условно латышские партии стремились сменить власть в городе, чтобы "сделать Ригу латышской", чтобы взять реванш за те 11 лет, что они были в оппозиции. Чего следует ожидать от инерции этого реваншизма, который, вероятно, будет главным движителем их активности и во многом определит повестку дня?
– Самому ядру этого двигателя, его мотору – Национальному объединению – доверили комитет городской собственности. И слава Богу! Пусть они там ее считают. Ни комитета по образованию, ни полицейского комитета, который оценивает заявки на уличные мероприятия, они в свое ведение не получили. Это хорошо.
Что касается "Движения "За" и "Прогрессивных", то одни из них причисляют себя к либералам, другие считают себя социалистами. Для них национальная проблема не стоит во главе угла. Это тоже хорошо.
– Но сколь бы мало ни было представительство радикальных националистов в органах власти, они всегда задают тон. У нас хвост всегда виляет собакой. Так ведь будет, наверное, и в Риге?
– Мы будем по возможности минимизировать последствия оного. По-видимому, этого от нас и ждут избиратели в первую очередь, поскольку ни буровская партия, ни "Согласие" не способны на это, а первая из них даже и цели такой не ставит.
Прост как топор
– В связи с этим процитирую слова лидера РСЛ Мирослава Митрофанова в интервью Baltnews: "Мы должны найти новые смыслы и изменить содержание нашей политической деятельности, чтобы расширить круг сторонников". Что это за "новые смыслы", и от чего и в пользу чего предлагается отказаться Русскому союзу Латвии?
– Про "новые смыслы лучше спрашивать у автора этих слов. Я тихо и спокойно искал новые смыслы в исках в ЕСПЧ. После решения Венецианской комиссии в них многое пришлось менять. Что касается новой роли РСЛ, то новый смысл прост, как топор. Мы прошли в Рижскую думу, у нас есть фракция. Значит, мы не лузеры. Значит, имеет смысл за нас голосовать.
От наших ближайших конкурентов, которые более десяти лет доминировали на русском поле, избиратели отвернулись. Теперь у избирателей появились старые смыслы голосовать за новую партию. Этим нужно пользоваться и, возможно, как говорил тот же Мирослав Митрофанов, в перспективе создавать новое большое русское объединение, которое у нас уже было в начале века, и мне очень жаль, что не удалось его сохранить.
– Голосов, что получил РСЛ на выборах в Рижскую думу, даже с прибавлением голосов из Латгалии не хватит для преодоления пятипроцентного барьера на парламентских выборах через два года. Вы видите перспективы для радикального роста партии и числа ее сторонников, чтобы взять эту планку?
– Избиратель смотрит на нас уже по-другому. Если мы за отпущенные нам до парламентских выборов полтора года проявим себя хорошо в Рижской думе, то есть не будет никаких скандалов, компромата, и, наоборот, будет видно, что мы хоть что-то сделали, например, появимся перед ними 9 мая, когда Ушакова там уже не будет, это может привести к перелому, о котором вы спрашиваете.
– Вы лично будете баллотироваться в Сейм?
– Это партия решает, а также простая жизнь – мой возраст. Но судя по тому, что избиратели нашли меня и без всякой личной избирательной кампании, можно думать, что партии нужно выставлять на выборах таких людей, как я. А раз партии нужно, то я и сам захочу.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен