В 2003–2004 годах Латвию сотрясла волна самых массовых протестов в истории страны. Несколько десятков тысяч человек вышли на улицы, чтобы остановить реформу перехода образования с русского на латышский язык. Тогда им это удалось, и была введена билингвальная система обучения.

Однако на этом борьба за русские школы не закончилась, и в 2017 году был нанесен второй удар: правящие элиты снова достали излюбленный проект реформы о полном переходе школ на латышский язык. И люди дали на это свое молчаливое согласие. Почему?

Ответ на этот вопрос Baltnews искал у тех, кто выходил на улицы Риги в 2004 года под эгидой Штаба защиты русских школ, а сейчас продолжает отстаивать права русскоязычных детей получать образование на родном языке.

Часть I. Защита русских школ-2004: краткая история единственной революции в независимой Латвии >>>

Фактор идейный

После событий 2004 года попытки на законодательном уровне перевести процесс обучения на латышский язык возобновились только через 13 лет. Получается, что первая революция закончилась и частичной удачей, и частичным поражением. Но, как бы там ни было, это был положительный опыт, считает депутат Рижской думы от партии "Русский союз Латвии" (РСЛ) Мирослав Митрофанов. По его словам, есть несколько факторов, которые решили исход дела русских школ в пользу правящих, а не простых людей.

"Что произошло в 2017–2018 годах? К этому времени исчез мощнейший фактор, который сплачивал и организовывал русскую общину, – русские газеты. То есть они выходят, но их влияние несравнимо с тем, которое было в 2003–2004 годах.

Тогда газеты были многотиражные. У них была общая позиция. Благодаря дипломатии наших товарищей, в частности Юрия Петропавловского, удалось собрать ректоров, хозяев и призвать всех отложить разногласия и единым фронтом выступить в защиту русского образования. Это была колоссальная удача, которую не удалось повторить. В 2017 году не было газет, которые бы сплотили", – пояснил Митрофанов.

Другим важным фактором спада масштаба сопротивления, по мнению политика, стало отсутствие идейных вдохновителей. Поколение лидеров протестного движения ушло в сторону в силу возраста, а новые лидеры сопротивляться не хотели.

"Люди поколения Петропавловского в силу возраста ушли уже в сторону и не могли быть организаторами. Настала эпоха Нила Ушакова, человека-легенды, который заменил собой всю русскую политику. Его сильная сторона привела к тому, что он стал лидером, был мэром Риги, был в то время и остается до сих пор несравнимым по влиянию авторитетом для русскоязычного населения.

Фактические результаты всех социологических исследований свидетельствуют о том, что абсолютное большинство русских избирателей готовы доверить свою судьбу единому лидеру и полностью не участвовать ни в чем другом. Так было в 2017 году, и эта ситуация не меняется до нынешнего момента.

Общий портрет русскоязычного гражданина Латвии – это человек, который не ходит на выборы. Ни во что не верит, но ждет вождя, который придет и все решит. В таких условиях, естественно, успех сопротивления новой реформе русского образования зависел от мнения лидеров", – делится мыслями Митрофанов.

И в этих новых условиях надо было действовать решительно и делать то, что должно. Хотя и сомнения в успехе кампании были большие. Глаза боятся, а руки делают. Этим РСЛ и занялся.

"Решением руководства партии мне было доверено возродить Штаб защиты русских школ. У меня были большие сомнения, что нам вообще удастся что-то сделать в условиях тотального недоверия и полной апатии. Отсутствия газет и ресурсов.

На что мы надеялись? Мы начнем деятельность, но не будет знамен, будут партийные ресурсы. Но мы надеялись на то, что к нам придут, присоединятся к нам, возглавят эту работу и борьбу действующие депутаты от партии "Согласие".

Мы готовы были передать знамена и присоединиться, мы постоянно взывали к Нилу Ушакову, чтобы он возглавил протесты и "благословил" – разрешил свои депутатам участвовать в общей работе. Он занял выжидательную позицию. Отдельные депутаты потом участвовали в протестах, но не в организации, а в проведении, и это внушало надежду.

Но уже в начале 2018 года Ушаков четко заявил, что он против дальнейшей агитации за то, чтобы сопротивляться реформе и против массовых акций. Он просто стал отговаривать людей от участия. Он категорически запретил своим депутатам участвовать. Это был смертный приговор, который был подписан русской средней школе", – подчеркнул политик.

По мнению Митрофанова, если лидер, на которого все надеются, поднимает руки и осуждает тех, кто протестует, то вся надежда остается только на тех людей, которые пойдут против его мнения. Таких людей оказалось достаточно много для того, чтобы организовать протестные марши, отметил он: "Пик был 1 мая 2018 года, когда на улицу вышли около десяти тысяч человек".

Фактор социальный

Еще один фактор, обрекший протестное движение, – позиция телевидения. Эпоха интернета наступила только после уничтожения Первого Балтийского канала, который был главным источником информации для русскоязычного меньшинства.

В дополнение к этому, реформа 2017 года не касалась старшеклассников. Потому ожидать с их стороны какого-то участия в протестах организаторы не могли.

"Изменилась ситуация в школах. Школьные учителя запуганы. В 2004 году какая-то часть как-то могла где-то участвовать в протестах, и им за это ничего не было. Я знаю лично несколько человек из тех, кто публично заявил свою позицию. А из тех, кто приходил на акции, старались не светиться. В стране витала атмосфера недоверия и страха. Было заведено множество административных дел, но они потом были практически все закрыты. Имело место и психологическое давление", – поделился Митрофанов.

В 2018 году прошло Вселатвийское родительское собрание, которое привлекло порядка тысячи человек. Тогда властьимущие задергались. Они поняли, что ни запугивания, ни уговоры, а главное – позиция партии "Согласие" не повлияют на противостояние, отметил Митрофанов. Все изменил финальный удар: предвыборная кампания 2018 года, начавшаяся летом, стала крайне разрушительной для протестного движения.

"Фокус внимания переключился с судьбы русского образования на успех "Согласия" на выборах в Сейм. Школьная тема исчезла из повести дня, это была большая драма для нас, и удар по ногам", – сказал собеседник.

Фактор политический

Другой собеседник Baltnews – участник протестов 2004 года, теперь является представителем инициативной группы русскоязычных родителей Светлана Савицкая. Она считает, что процесс, который должен был согласно плану властей Латвии постепенно подготовить школу и администрацию к переходу на латышский язык, был запущен еще в 2004 году.

Массовые протесты просто отодвинули сроки полного перехода школ на государственный язык, но власти ждали удобного момента. Вскоре он представился.

"В 2004 году планы властей были нарушены, потому что Штаб защиты русских школ сделал свое дело: требование перевести все на латышский язык было смягчено. Ввели билингвальное образование в школах. Но через какое-то количество лет, поколение учащихся сменилось, а во главе Министерства образования снова встал господин Шадурскис. Я думаю, что он изначально планировал осуществить этот переход еще в 2003–2004 годах, когда он был министром. Но возможность зайти на новый круг и довести дело до конца появилась в 2017 году", – пояснила она.

Депутат Рижской думы от партии "Согласие" и активист Штаба защиты русских школ Константин Чекушин придерживается той же позиции. В разговоре с Baltnews он поделился своей историей борьбы за сохранение образования на родном языке.

В 2015 году Чекушин начал плотно заниматься вопросом русских школ, в том числе сотрудничать с профильным ведомством. В тот год он вступил в Конституционный совет при Минобразования по вопросам нацменьшинств. Чекушин отметил, что принимал участие и в протестах 2004 года, но всей глубины проблемы тогда не понимал. Осознание пришло позднее.

"Тогда для меня это была просто борьба за идеалы, но без конкретного понимания той глубины проблемы. В 2004 я еще был студентом. Молодым и неопытным. Участвовал, наблюдал, как оно шло, но активно в организации не участвовал, как пытался в 2017 году. Потому что стал родителем. Ребенок стал ходить в школу и садик нацменьшинств. С этих пор началась более серьезная работа", – пояснил он.

Кто мешает ЕСПЧ разобраться в истории с латышским в детсадах?

Политик считает, что успех протестов 2004 года обеспечили те процессы, которые происходили в Латвии в то время. Это был год вступления в Евросоюз. Правящие элиты не могли в то время позволить себе делать все, что пожелают сейчас. На кону стояло членство Латвии в ЕС. Жертвовать такой возможностью было нельзя.

"Мы еще все являемся заложником того времени, в которое живем. В 2004 году впереди было вступление Латвии в ЕС. Правительству было неудобно поднимать спорные вопросы или замести их под ковер. На тот момент правящие понимали, что перевести образование на латышский язык невозможно. Не было тогда и билингвальной системы, которую ввели в 2004 году, как некоторый компромисс.

В Министерстве образования это тоже понимали. Поэтому выбить билингвальную модель образования было просто. Кстати, соответствующий документ заранее подготовили специалисты министерства. Это была рабочая версия, воплотившаяся в жизнь. С тех пор у нас начался новый этап", – пояснил Чекушин.

Переход на билингвальное образование одни посчитали победой, другие – поражением. Ничем хорошим первый этап реформы не закончился. Обещания, данные в 2004 году, уже в 2017 рассеялись, как туман.

"Тогда говорили, что у нас всегда будет эта билингвальная система. А в 2017 году сказали, что риторика сменилась, и это был переходный период, а не какой-то компромисс. Переходный период для того, чтобы начать говорить и учиться только на латышском. И в этом плане мы считаем, что нас обманули", – резюмирует Чекушин.

2017 год стал поворотным моментом в судьбе русских школ, который давно ждали апологеты латышского языка. Все козыри были в их руках. Учителя запуганы, родители пассивны, школьники изменились, интересы России сместились.

"Латвия уже давно в ЕС, и произошли события 2014 года. Россию стали бояться и стали задумываться над тем, что русский язык в Латвии все-таки нужно уничтожить, от него нужно избавляться. И появилось окно возможностей, потому что Россию перестали слушать из-за ее геополитики", – предполагает Чекушин.

Самые страшные реформы – это ползучие реформы, подчеркнул он. Действовали постепенно. Сначала был принят закон о лояльности учителей, их прессовали. Последствия такой политики предсказуемы: учителя напуганы и боятся что-либо говорить, в отличие от 2004 года, когда учителя сами выходили и учеников вели за собой. В 2017 году никто из них на улицы не вышел.

Чекушин отметил, что в таких условиях демонстрации были обречены на провал, потому что учителя не выступали, а школы не включались в протесты.

"Школы боялись, а родители привыкли доверять школам. Как у нас в школе проходят собирания? Директор говорит, все молчат. Если директор скажет, что все идем протестовать, все пойдут протестовать. А если директор не скажет, никто не пойдет.

Политикам, даже своим, у нас всегда верили чуть меньше, чем профессионалам в школе. Поэтому я не готов винить Ушакова. Это мое мнение. Можно подумать, что я защищаю своего сопартийца, но я так считал еще до того, как стал избираться по списку "Согласие".

В данном случае виновато наше общество. Наша общая пассивность, наше общее непонимание того, что мы вписываемся за права наших детей, а на за какие-то абстракции, что им будет просто хуже и тяжелее учиться…" – пояснил он.

Фактор административный

Основная же причина поражения в борьбе за русские школы, по мнению Чекушина, заключаются в том, что законодательная база была подготовлена заранее. Никаких шансов остановить реформу не было.

"Началась большая реформа образования, так называемый переход к компетентностной модели. Это длилось довольно долгий период времени.

Потом я разговаривал с профессионалами, и они рассказали, что изначально модели билингвального образования не предполагалось в принципе. То есть все обсуждения в Министерстве образования по поводу концепции и стандартов шли без учета такого варианта.

И когда в 2017 году уже возник проект новой реформы, кто-то спросил: "А что у нас для школ нацменьшинств?". Шадурскис на это ответил: "Доколе у нас будут эти школы нацменьшинств? Пора уже нам всем одинаково учиться, давайте уже перейдем на один язык образования!".

Чем вся эта история закончилась, ни для кого не секрет. "Окно возможностей" и риторика властей определили дальнейшие действия депутатов Сейма, которые просто начали продавливать реформу образования до конца.

Борьба еще не закончена

Призыв "Согласия" к протестам ничего бы не изменил, отметил Чекушин. Родители не были готовы активно участвовать в протестах. Все думали, что школы справятся. Не получилось. Но руки опускать нельзя. Надо действовать дальше.

"Мы не проиграли. Это временно поражение. И я совершенно однозначно готов продолжать бороться, чтобы у нас было качественное нормальное образование. Доступное, обращенное к родителям, ученикам и лишенное политики образование. Если есть спрос, должно быть и предложение. Это моя твердая позиция", – подчеркнул он.

Протестное движении никуда не ушло. В 2018–2019 годах акции продолжались, хотя уже были не столь массовыми. Пандемия прервала цепочку манифестаций.

На будущее движения Мирослав Митрофанов смотрит сдержанно, но оптимистично: "Будем продолжать действовать, несмотря на все эти неприятные обстоятельства".

Представитель инициативной группы русскоязычных родителей Савицкая также говорит о том, что борьба не заканчивается. Но для победы принципиальна важна позиция Евросоюза, который пока молчит.

"Европа всегда говорит, что есть вещи, которые остаются суверенными. Например, национальная политика государства. Наши власти очень за это хватаются и выворачивают это все в выгодном для себя ключе.

Мы снова подали иски в Европейский суд по правам человека, снова по школьной реформе и по детским садам, посмотрим на результаты. Естественно, пока не будет принято какого-то решения на европейском уровне, которое обяжет Латвию эти требования выполнять и менять политику образования, я уверена в том, что в стране ничего не изменится, и политика латышизации образования будет продолжаться. Курс был взят 30 лет назад, и наши политики будут пытаться его довести до логического завершения", – заключила Савицкая.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.