Как перед человечеством в целом, так и перед каждой отдельной страной стоит множество актуальных проблем. Между тем, большинство из них даже не озвучивается в публичном пространстве.
Актуализируются лишь те, от которых те или иные геополитические силы, транснациональные корпорации (ТНК) или национальные "группы интересов" рассчитывают получить прибыль. Именно это происходит вокруг выбросов CO2 и глобального потепления.
"Ваша печка – предвестник Армагеддона!"
Даже по самым радикальным оценкам, вклад человека в общий объем CO2, циркулирующий в атмосфере Земли, составляет только 8–10% (по более скромным – около 4–6%). Однако происходит масштабная "фетишизация" этих процентов, на публичном уровне начинается натуральное "карбонобесие" (от слова "карбон" – углерод).
Фактически, это обычный элемент массовой пропаганды. Ведь "все мы видим, как меняется климат, все мы видим чадящие смрадом автомобильные пробки, мы знаем, что концентрация CO2 в атмосфере растет" и так далее. Здесь ключевые слова – "все мы". Наглядно и доступно для понимания большинства.
Но Латвия, как обычно стараясь "не выпадать из тренда", активно включилась в этот сомнительный процесс.
Так, буквально на днях Министерство охраны окружающей среды и регионального развития сообщило, что со следующего года будет начата реализация специальной программы. Жителей трех крупнейших латвийских городов – Риги, Резекне и Лиепаи – будут ненавязчиво побуждать отказываться от печного отопления в пользу централизованного (а также солнечных панелей, экологически чистых котлов на биомассе и тому подобного).
И мало кто заметил, что речь фактически идет о том, что у людей отнимают еще один фрагмент бытовой независимости.
Действительно: в домах с печным отоплением, как правило, живут люди малообеспеченные. Сейчас они имеют возможность самостоятельно планировать, сколько тепла могут себе позволить. Попросту: сколько дров смогли купить или собрать по помойкам, столько и сожгут.
Совсем скоро, например, рижане из этой категории попадут в лапы Rīgas siltums, практически монопольного поставщика централизованного отопления в столице. Их уже никто не будет спрашивать, сколько тепла и по какой цене они способны купить. В итоге, с учетом лавинообразного роста цен на отопление, пойдут долги, суды, рост нищеты и выселение…
Может, сначала надо бы разработать и задействовать масштабную программу по борьбе с нищетой? Обеспечить массовое создание привлекательных рабочих мест? А уже потом и об "экологически чистых котлах" вкупе с солнечными панельками можно поговорить.
На самом деле "карбонобесие" и энергетический кризис – это всего лишь одна из составных частей длящегося уже более 12 лет системного кризиса западной цивилизации. В этой ситуации у Латвии, в том числе и в области энергетики, должны быть совсем иные приоритеты.
Рост цен на энергоносители вкупе с повышением налогов, ковидом и другими не менее "приятными" вещами неизбежно загоняют людей в состояние перманентного выживания. А психологи знают, что такое состояние, если оно длится достаточно долго и "победы" не видно, ведет к параличу навыков долгосрочного планирования.
Попросту говоря, человек перестает мечтать, куда-то стремиться, строить свою жизнь соответственно этим мечтам и планам. Он начинает жить по принципу: день прошел – и слава богу… О каких "экономических рывках" и "стратегических планах" развития страны в такой ситуации можно говорить?
Чиновники из своих кабинетов ее поднять не способны просто по определению. Это могли бы сделать люди, живущие своим делом.
Но эти люди, сумев осознать один пласт проблем, тут же сталкиваются с новым. Поэтому, если бы государственная власть Латвии действительно ставила своей целью выход республики на качественно новый уровень, она бы сделала все, чтобы этих бесконечных волн проблем у людей было как можно меньше. В том числе (если не "прежде всего") в области энергетики.
"Это просто дыхание Земли"
Почему "карбонобесие" – термин вполне адекватный? Мы живем в самом конце так называемого Малого ледникового периода. Длился он, как считается, с начала XIV по XIX век.
Но сегодня можно с уверенностью сказать, что "отход" от него захватил XX век и, по крайней мере, часть XXI столетия. Его начало неизбежно было сопряжено с климатическими катастрофами.
Ледники сползали с гор и стирали с лица Земли еще вчера уютные и надежные поселения. Снег начал выпадать даже в Средиземноморье. Непривычный холод и массовый голод пришел в страны Европы, а позже на Русь. Вымирали целые фольварки, хутора, деревни.
В этот же период на Европу, а позже на Русь, накатила эпидемия чумы. Значительно возросли миграция, преступность, начались восстания, прошла череда войн. Вымерзли виноградники на севере Франции и Германии. Территорию Гренландии ("Зеленой земли") все больше покрывал ледник, а норвежская колония, существовавшая там, в итоге просто вымерла. Но постепенно люди приспособились к новому климату и стали воспринимать его как норму.
Примерно с конца 80-х годов прошлого века стал явно заметен обратный процесс. Так, в Латвии первая "современная", бесснежная, с плюсовой температурой, зима случилась с 1987-го на 88-й годы.
Латвийское лето сейчас – это типичное крымское лето конца 70-х годов (в прибалтийской республике тогда нормальная летняя температура была +18 градусов по Цельсию, сейчас +25).
А в Калининграде где-то с 2003–2005 годов начались настоящие тропические ливни, которые старожилы и не припомнят. Я (автор Александр Шамров – прим. Baltnews) лично видел, как после такого ливня по расположенному в низине Московскому проспекту два парня катались на гидроцикле. Но все это – "дыхание Земли", которое очень слабо связано с человеческой деятельностью.
Хотя приход "малого тропического" периода на смену Малому ледниковому, безусловно, вызовет (и уже вызывает) и климатические катастрофы (бури, наводнения, засухи), и смену флоры, фауны (тоже происходит), и проблемы со здоровьем у людей с низкой резистентностью организма, и пробуждение древних вирусов (не отсюда ли пресловутый ковид?), и повышенную смертность.
Эта "климатическая инверсия" неизбежно ведет и к увеличению CO2 в атмосфере. Ускоряется процесс гниения органики, чаще случаются лесные пожары, более теплая вода морей и океанов интенсивней отдает углекислый газ. Повышается влажность атмосферы, а основная причина парникового эффекта – это водяной пар (а отнюдь не CO2, оксид азота или метан).
Почему "зеленый курс" Евросоюза не имеет отношение к экологии >>>
В итоге начинается своего рода цепная реакция. Процесс идет еще быстрее, неизбежно приобретая почти "взрывной" характер.
Но так уже бывало не раз в истории Земли. Процесс всегда останавливался на уровне, в целом приемлемом для жизни. Это не значит, что человечество сообща не должно перестать об этом думать и не предпринимать никаких шагов. Это значит, что не надо подменять понятия в своих политико-экономических целях.
На фоне процветающего в "цивилизованном мире" "карбонобесия", хочется спросить: а что "политики от экологии" думают делать с космическими запусками? Упразднить Европейское космическое агентство, NASA и внести "Роскосмос" в очередной "санкционный список"?
Ведь один запуск ракеты производит примерно 200–300 тонн CO2, плюс другие вредные газы. Но освоение космоса необходимо, чтобы человечество получило возможность существовать неограниченно долго.
А что они думают делать с реактивной авиацией? В среднем, по данным NASA, в мире ежедневно в небо поднимается 100 000 самолетов. Вредные выбросы одного крупного авиалайнера сопоставимы с ракетными, правда пассажиров там гораздо больше.
"Почти весь дым мы уже продали"
Уже два десятилетия, как "борьба с изменением климата" стала генеральным трендом мировой политической жизни. Но по сути это то же самое, что объявить "борьбу с восходом Солнца на востоке".
Кто-то спросит, что плохого в улучшении экологии? Ведь все мы хотим дышать чистым воздухом и купаться в чистых озерах.
Вот именно! Снова ключевые слова в этом риторическом вопросе – "все мы". То есть декларируется простая и всем понятная цель, быть против которой однозначно глупо. При этом решения и поступки, "освященные" этой целью, могут к ней и не вести, а истинные цели и смысл происходящего точно так же не называются.
Безусловно, мы имеем дело с борьбой геополитических игроков на рынке энергоносителей. Но такой ответ был бы слишком прост для столь сложного процесса. Как уже сказано выше, под экологическими лозунгами жители, например, Латвии будут терять остатки бытовой независимости. Но точно так же, под теми же лозунгами, остатки независимости теряют – и будут терять – маленькие страны.
Так, например, эмиссионные квоты на выбросы CO2 – это прежде всего форма ликвидности, что-то вроде акций, а уже во вторую очередь – нечто "про экологию".
Бедные страны, в том числе Латвия, со слаборазвитым производством, их традиционно продают странам, более успешным. Что, безусловно, тормозит развитие национальной созидательной экономики. В итоге, как обычно, "бедные (речь идет о странах) становятся еще беднее, а богатые еще богаче". В кризисные периоды такая ситуация только обостряется.
В прошлом году цена разрешения на выброс одной тонны диоксида карбона взлетела на бирже Intercontinental Exchange до рекордных 32.03 евро (для сведения, еще в 2010 году Латвия продавала одну такую "акцию" по 10 евро, тем не менее "заработав", как писало тогда электронное издание Delfi.lv, порядка 400 миллионов).
Безусловно, это спровоцирует бедные страны "зарабатывать на печной трубе" еще более интенсивно. В итоге складывается ситуация, о которой говорят уже года два.
С нынешнего года Латвии грозит штраф в 48 миллионов евро ежегодно за превышение квот выброса диоксида углерода. И виной тому отнюдь не бурно развивающаяся промышленность, а слишком большое количество автомобилей старше 10 лет. А в силу объективной экономической ситуации в республике количество таких машин лишь продолжает расти.
И это мнение было озвучено отнюдь не случайно. Базовый принцип "потребительского капитализма" – это непрерывный рост объемов продаж. Всего! В том числе автомобилей.
А это сфера деятельности ТНК, по масштабам сравнимая разве что с "бигфармой". Но проблема в том, что автомобили с ДВС (двигателем внутреннего сгорания) фактически дошли до предела возможностей совершенствования. Они давно морально устарели уже на уровне самого принципа.
Оптимального сочетания простоты, современных на тот момент требований и себестоимости (следовательно, разумной рыночной цены) такие автомобили достигли в 70-80-х годах прошлого века.
Воспоминания о будущем?
В начале XX века автомобили, оснащенные двигателем внешнего сгорания (попросту, паровым), электромобили и автомобили с ДВС довольно долго конкурировали на равных.
Так, в 1900-е годы в США примерно по 40% автомобилей имели паровой и электропривод – и лишь около 20% бензиновые двигатели. Чаша весов склонилась в пользу ДВС фактически вскоре после того, как Генри Форд вышел на рынок (1908 год) со своей "Жестяной Лиззи" (Ford Model T).
И эта победа была выкована отнюдь не в опытных мастерских и конструкторских бюро, а исключительно в области пиара и маркетинга. Действительно, автомобили с ДВС гораздо сложнее, чем паровые. Сами процессы в двигателе настолько токсичны и непредсказуемы, что его очень сложно, практически невозможно сделать экологически чистым. Это требует лавинообразно нарастающих интеллектуальных, производственных и финансовых вложений.
В итоге на сегодня, на фоне избытка этой продукции на рынке, продолжать ее совершенствование, производить и торговать ею становится уже невыгодно. Хотя в свое время именно этот фактор позволил мировому автопрому постоянно выпускать на рынок новинки и продавать их потребителю.
Каждый тип ДВС жестко привязан к определенному виду топлива (бензин, дизель или газ). Хотя в современных автомобилях можно, без конструктивных переделок, использовать бензин с октановым числом ниже, чем рекомендовано. Но для этого ставят сложные системы компьютерного контроля и коррекции.
Тем более вы не можете сегодня ездить на бензине или керосине, завтра на дизеле, а послезавтра на самогоне-перваче (усиленно пропагандировавшийся в Латвии как перспективное топливо еще лет 10–15 назад "биоэтанол"). То есть в самом принципе ДВС заложена схема жесткой зависимости.
В свою очередь, двигатель внешнего сгорания "всеяден". Самое большее, что может понадобиться, это регулировка топливной форсунки парогенератора для перехода на другой вид жидкого топлива. При современном уровне развития технологий ее точно так же несложно автоматизировать, даже если в баке остатки дизтоплива с керосином и недопитым накануне "первачом".
Паромобиль не нуждается, как и электрокар, в трансмиссии и коробке передач. Процессы в двигателе внешнего сгорания достаточно просты и предсказуемы. Их очень легко, особенно на уровне современных технологий, сделать предельно экономичными и экологичными.
Такой двигатель абсолютно бесшумен сам по себе, без сложнейших усовершенствований, в которых для этого нуждался ДВС. Машина, при конструктивной простоте, одновременно проста в управлении.
Чтобы понять, насколько паровой двигатель экологичней ДВС, достаточно представить, как вы спокойно зажигаете на кухне газ – и не чувствуете никакого дискомфорта. А потом вообразить, что вы туда же притащили и завели скутер с очень-очень слабеньким ДВС.
Фактически, двигатель внешнего сгорания – это преобразователь энергии абсолютно любого источника тепла в механическую работу. Можно адаптировать его под древесную щепу и все, что горит, на случай глобальной катастрофы.
Можно использовать любой вид жидкого топлива. Можно, в перспективе, в том же самом двигателе использовать малогабаритные и безопасные ядерные нагревательные элементы, если такие появятся, или энергию физического вакуума, когда человечество ее освоит.
А можно мускульную силу человека, вырабатывающую при помощи генератора электроэнергию и "заряжающую" таким образом емкость-термос с теплоносителем, – для создания некоего гибрида мопедов и мотоциклов с велосипедом. Вот где настоящая "зеленая энергетика"!
Повторюсь, к началу 20-х годов прошлого века паромобили технологически опережали автомобили с ДВС и развивались более уверенно.
Достаточно убедиться, насколько технические параметры (данные несложно найти в сети) последнего шедевра парового автопрома, Doble Model E (1923) превосходят показатели поздней модификации "дэвээшного" бестселлера тех лет, Ford Model T, чтобы понять: вся "победа" ДВС, это череда ловких маркетинговых ходов, спекуляций на человеческих слабостях, а порой и привлечения коррумпированного "административного ресурса".
То есть если бы сегодня речь действительно шла об экологии, то наиболее оптимально было бы возрождать именно двигатели внешнего сгорания. Есть основания полагать, что на уровне современных технологий и новых принципиальных решений такой двигатель был бы не только "чище", но и гораздо эффективней ДВС. Чем не задача для латвийской науки, если мы говорим о некоем "инновационном пути развития" республики?
Вместо этого на латвийский рынок усиленно продвигают электромобили, на мировом уровне обещают водородные ДВС. Но верить, что и те, и другие приведут к "зеленой Земле", может лишь тот, кто думает, что электричество получается в розетке.
Электромобиль заряжается электроэнергией, полученной традиционным, зачастую "экологически грязным" способом. Та же электроэнергия будет использоваться для получения водорода на специальных станциях: эффективного метода электролиза воды прямо "на борту" транспортного средства пока не разработано.
К тому же и те, и другие машины (водородные – пока потенциально) базируются на сложных и дорогих технологиях. Даже их полноценный ремонт возможен лишь в специализированных мастерских при дилерских центрах.
Это точно так же один из давно опробованных ТНК приемов: там, где "не оптимально" давить созидательную экономику малых стран финансово, используются сверхсложные и безумно дорогие технологии, неподъемные для науки и промышленности маленьких республик. Хотя часто все то же самое можно сделать на порядок проще…
То есть, если подытожить, под брендом "борьбы за экологию", как и во многих иных случаях, мы имеем лишь очередной виток усиления зависимости Латвии от геополитических игроков и транснациональных корпораций. И в очередной раз наблюдаем, как "маленькая, но гордая" прибалтийская республика сама охотно включилась в этот процесс.
Патовая ситуация во всех областях жизни требует смелых, конструктивных и нестандартных решений. Но политической воли, необходимой, чтобы не поддаться "карбонобесию", нет.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.