Пандемия коронавируса в 2020 году испытала мир на прочность. Он оказался к вызовам не готов. Ковид сделал то, что глобалистам казалось невозможным. Запер людей дома. Закрыл границы. Свел на нет многие достижения в медицине. Поставил под сомнение существование международных союзов и организаций.
То, что раньше было сюжетом для фантастического фильма, оказалось реальностью. То, о чем писали фантасты, стало частью мировой истории.
О "побочных эффектах" пандемии, новом мироустройстве, будущем сверхдержав и выгодополучателях от коронавируса Baltnews поговорил с футурологом и писателем Сергеем Переслегиным.
– Г-н Переслегин, стала ли пандемия точкой невозврата к прежнему мироустройству? Какие глобальные процессы запущены, которые уже не остановить?
– Да, стала точкой невозврата, потому что нельзя восстановить разрушение глобализации. Дело не в закрытых границах, а в том, что страны будут стремиться к гораздо большей замкнутости. Это случится, когда государства, организации и отдельные люди поймут, что подобное можно срежиссировать.
В один момент времени старый добрый вариант "В случае чего, поеду в Англию, Францию и Китай и так далее" – окажется невозможным. А ведь глобализация опирается на четыре свободы перемещения: товаров, людей, услуг и информации, которые сейчас закрыты.
Невозможно вернуться к прежнему укладу из-за резкого ухудшения экономической ситуации. Социально невозможно. Риски правящих элит слишком велики.
Вы хотя бы примерно представляете масштабы кризиса? Даже те цифры, которые пишут, выглядят довольно страшно. Ни одна европейская демократическая экономика не выдерживает даже стагнации, а тут падение ВВП на 4–5%, а по другим данным – на 9%. И это за первый год. Великая депрессия в 1929 начиналась не так остро.
Важно и другое. Несмотря на то, что столько лет твердили о своей демократии, Конституции и смерти прадедов за свободу, серьезной эпидемии гриппа – а это даже не испанка 1918 года – оказалось достаточно, чтобы о свободах забыли сразу и полностью.
Я всегда считал одной из самых свободных стран Австралию, но там на эпидемию реагировали страшно, вплоть до вытаскивания людей из автомобилей.
Можно сказать, что после мировых войн люди вернулись к мирной жизни, но никто никогда не пытался сказать, что вернулся довоенный мир.
– Что вы имели в виду, когда говорили, что закрытие границ можно "срежиссировать"?
– Болезнь коронавируса никто не придумал. Известна ее симптоматика, много заболевших. Это реально довольная тяжелая форма гриппа. Не надо считать, что болезнь изобрели в тайных лабораториях Китая. Раз в 25–30 лет такого рода болезни с Востока приходили всю прослеживаемую историю. А вот превращение этой болезни в грандиозное социальное явление, на мой взгляд, срежиссировано.
В 1968 году с приходом гонконгского гриппа никто не закрывал мир, не ломал экономику, которая тогда была открытой. Хотя тогда это было проще сделать, чем сейчас.
– И кому была выгодна эта режиссура?
– Есть несколько вариантов ответов, в каждом из которых есть доля правды. А во всех вместе – может, и вся правда.
Начнем с простого вопроса – кто чисто финансово выиграл? Ответ очевиден – IT-компании, которые очень сильно поднялись. Речь идет о "голубом гиганте" IBM и тех конторах типа Microsoft, которые формально считаются независимыми, а в действительности работают с той же IBM.
Эти компании много занимаются медицинской электроникой или программированием. В совете директоров работают врачи, которые могли оценить возникающие возможности и запустить через поисковые системы пугающую информацию, которой оказалось достаточно для ввода карантина.
Обратите внимание на одну изящную иронию. Уровень заболеваемости сейчас гораздо выше, чем весной. Но весной страны закрывались. И заявляли, что это единственный возможный выход. А сейчас все по этому поводу молчат.
Еще одна группа интересантов – это фармацевтический промышленный комплекс (ФПК). В этом году ФПК стал реально значимой мировой силой, которая зарабатывает огромные деньги на страхе перед болезнью. Кончится коронавирус, начнется что-то другое. Третье. Десятое. В результате фармакологи будут неплохо зарабатывать.
Третий возможный вариант ответа марксистский. Если рассматривать ситуацию с точки зрения элит и масс, то последние полвека большое значение стал играть средний класс. В России меньше, в Европе и Китае больше. В Америке сейчас он начал слабеть, но раньше имел значение.
Но в любом случае это большое количество людей, которые владеют средствами производства и всем своим видом дают понять, что государство их не очень интересует. Они сами себе государство. Работают без него и не требуют от него ничего. Государство только мешает. Но верно и другое.
Средний класс концентрируют в своих руках те средства, которые государство и крупные монополии хотели бы присвоить себе. А теперь обратите внимание, какой сильный удар нанесла эпидемия по среднему классу и предпринимательству.
И это не единственный удар, нанесенный в этом направлении. Другой удар связан с мигрантами. Базовая идея очень простая – налоги берутся со среднего класса, а мигранты работают на высший класс. Если исчезает средний класс, то возникает гораздо более жесткая модель управления.
А классический марксизм предсказывал, что в какой-то момент правящий класс уйдет от необходимости соблюдения демократических норм в сторону жесткого правления. Вот переход к доминату – это четкое понимание правящих элит. И это не только про компьютерщиков. Все вышеперечисленное мной в большей степени описывают ситуацию.
Есть еще интересы финансовых кругов. Идет переход к иным формам денежного обращения и финансовые изменения. В кругах прогностиков считается, что это значимая часть борьбы банковского капитала и капитала крупных фондов. И важен тот момент, когда фонды у банков выигрывают.
– Какая судьба в новом постковидном мире ждет Евросоюз, который, к слову, не сумел показать себя как единый организм со слаженными алгоритмами работы?
– Никто же не отменял поговорку, что о мертвых надо говорить либо хорошо, либо никак. Евросоюз мертв. Причем это не означает, что ЕС не будет воссоздан в ином виде. Это же не человек, а социальная структура.
Смерть ЕС связана не с тем, что границы закрыты, а потом, может, откроются. Столько людей гордилось, что две мировые войны не помешали преодолеть разногласия и создать ЕС, несмотря на то, что страны и участники ЕС были на разных полюсах.
Если хотя бы в одной стране политик-дипломат или философ-концептуалист заявил бы громко во всеуслышание, что ЕС был создан ценой десятков миллионов жизней и никакая эпидемия его не разрушит, то я сказал бы, что у ЕС есть основания жить дальше.
А сейчас это смерть, потому что организация изменила сама себе. Ну, евро останется, к нему уже все привыкли, но это уже не будет Евросоюз.
– Среди прочего, пандемия спровоцировала всплеск национализма в мультикультурной Европе.
– Если до этого победившие глобалисты смогли таким способ использовать свою победу, то, естественно, в этой ситуации начали действовать их оппоненты. Это стандартная картинка.
Грубо говоря, если вы играете в шахматы и вам подставили фигуру, вы же ее возьмете? Националистам подставили фигуру. Они ее взяли.
– Какова вероятность того, что в европейских государствах к власти придут националисты?
– Это неинтересный вопрос. В том плане, что это не имеет значения. Потому что в новых условиях это не может возникнуть. Это уже есть.
У нас закончился период существования конституционного мира. Конституция была везде и необратимо нарушена.
Нельзя восстановить разрушенную свободу, которую ты сам же разрушил. Писательница и историк Барбара Такман как-то сказала, описывая начало Первой мировой войны: "И они (англичане) потребовали восстановления нейтралитета Бельгии, что было примерно то же самое, что потребовать от насильника восстановления нарушенной девственности". Это же уже нельзя отменить.
Поэтому уже совершенно неважно, придут там правые или левые. Если мир стал постконституционным, он неминуемо станет одной из версий солидаризма. Это режим Муссолини в Италии, Перона в Аргентине, Пиночета в Чили, Салазара в Португалии. Заметьте, я не говорю, что все это плохой режим и ужасные люди. Речь не об этом.
Неважно, какой у вас в стране солидаризм – правый, левый или центристский. Режим Салазара – правый. Муссолини – очень правый. Содержание этого режима не в его правой или левой стороне.
– Какое место в новом мироустройстве будет отведено гегемону – Соединенным Штатам Америки?
– Как у нас говорят прогностики, нельзя недооценивать США. Сохранят ли они свой вес? Это вопрос. Китай набирает обороты, но тут все гораздо интереснее.
Посмотрим внимательно на США. Они сколько-то там лет мировой гегемон. Но более молодые и сильные хищники их с этой позиции теснят. Все хорошо за одним исключением. Это американцы. Я очень люблю повторять одну фразу: "Если Россия умеет хорошо вставать с колен, то американцы неплохо умеют не вставать на колени".
У них это получалось исторически. Великая страна, причем очень молодая, с поздно возникшими когнитивными и культурными паттернами поведения. Это же не Средние века, а XVII век и позднее. США формировались как страна, народ, система мышления. И когда Америка попадает в условия, где простое дальнейшее развитие заведомо приводит их в никуда, они пытаются избежать такого сценария.
Американская традиция: раз в 80 лет – полное перетряхивание страны. В конце XVIII века – это война за независимость. В XIX веке – гражданская война. В XX веке они неплохо использовали для этих целей Вторую мировую войну, что сработало. Ну а вот сейчас их ждет очередная настоящая гражданская война. Может, холодная, а может, и горячая, как получится. Будет зависеть от уровня взаимоневменяемости Дональда Трампа и Джо Байдена. Я считаю обоих вполне невменяемыми.
Но иногда странам очень бывает нужен невменяемый руководитель. И он в этой ситуации действует не как положено, а как должно. Я уверен, что Трамп будет действовать как должно, а не как положено. А Байден составит Трампу компанию.
Гражданская война может оказаться несодержательной. И тогда американцы после этой войны резко ослабеют. А может случиться наоборот.
Вспомните, как США поднялись после гражданской войны в XIX веке. Тогда тоже все говорили, что Америке конец. Но после той войны США из третьеразрядной державы стали первоклассной.
Я полагаю, что здесь очень быстро начнется период реконструкции, потом этап развития. Склоняюсь к тому, что Америка по-прежнему будет бороться за первую позицию в мире. У нее для этого есть технологические, культурные, национальные основания. Пока не будет доказано противоположное, США будут способны справиться с этой проблемой. Считаю, что не все кончено.
– А что скажете насчет восходящей китайской сверхдержавы?
– На данный момент та система, которая обеспечивает Китай и их рынок в денежном эквиваленте, составляет 25 трлн долларов. Америка, Мексика и Канада – 20 трлн, Европа – 18 трлн, Россия – 2 трлн. А теперь внимание, вопрос: попытаться раздавить Россию – это разве в интересах Америки?
Но для Байдена Россия остается главным противником. И он готов вкладываться в борьбу с ней. А для Трампа главный противник – это тот, у кого сейчас самая сильная экономика. То есть Китай.
И если Америка не надорвалась, то Трамп должен будет остаться. Пусть даже ценой гражданской войны, которая в этой ситуации для Америки дешевле, чем пропущенные четыре года.
– Разве Байден не видит того же, что Трамп?
– Задача Байдена – это власть банковских капиталов. Я говорил о борьбе банков и фондов. Так вот, Байден выступает со стороны банков. И его задача – пусть на время, но формально восстановить режим глобализации.
В то же время задача Трампа – поменять соотношения сил между финансовыми и промышленными элитами США. Уничтожить ту категорию людей, которые считают только деньги, а не реальные производство и технологии. Это очень серьезный шаг.
Байден все видит. Но выступает за другую социальную группу. У нее другие интересы. Можно проще: Байден выступает за Америку как часть глобализированного мира, где интересы самой Америки, конечно, не на десятом месте, но и не на первом.
В то время как Трамп выступает за чисто американские интересы, а не те или иные международные или политические элитарные круги.
Если бы я был американцем, голосовал бы за Трампа. Но, находясь в России, я предпочел бы победу Байдена.
Тогда Америке четыре года будет ни до кого и ни до чего. А главное – она в этой ситуации перестанет быть самым сильным и самым продвинутым из игроков. Что нам даст шанс.
Мы говорим о том, что делать Китаю, России, США. А Евросоюз вроде не совсем умер, но мы на него даже не обратили внимание. От его игры ничего не зависит.
– А от кого-то из его стран-членов? Например, Германии или Франции.
– Могла бы Англия. И долгое время считалось, что она своевременно организовала Брексит, до всех этих событий и могла сильно выиграть на распаде Евросоюза, но потеряла слишком много времени на решение не касающихся ее проблем. Дело Скрипалей, например.
В Германия та же самая проблема. И там, и в Англии нужно сменить те фигуры, которые находятся у власти. Пока они играть вообще не могут.
Может интересно сыграть Польша. Но для этого полякам нужно на какое-то время забыть о том, что все, что делается, должно быть направлено против России. Этот политический детский сад, который еще усиливается украинскими событиями, мешает Польше играть.
Когда мир разваливается, нужно не иметь предвзятости в выборе союзников и противников. А политика Польши предсказана американцами – и умницей Трампом, и идиотом Байденом в равной степени. Поэтому поляки не сыграют.
– А мусульманский мир?
– Мусульманский мир еще более неоднороден, чем христианский. Ситуации в Иране, Турции и Пакистане абсолютно разные.
Реджеп Тайип Эрдоган хочет только одного – тихо, спокойно, никого не трогая, решить турецко-курдскую проблему. Он будет играть в любую игру, на чьей угодно стороне. Чтобы под шумок уничтожить курдов. И обязан сказать, что его действия будут поддержаны абсолютным большинством в Турции.
Эрдоган считает ситуацию благоприятной. Его не интересуют Армения и Азербайджан, но это дает возможность в мутной воде половить разную, довольно вкусную рыбку, что умный Эрдоган точно будет делать.
Он четко понял, что произошла катастрофа, и мы живем в мире саванны. А в этой ситуации – кто смел, тот и съел. Он достаточно смел.
– Не выйдет ли из-под контроля ситуация в Европе из-за чрезмерной исламизации региона?
– Во-первых, сейчас в Европе мусульмане будут смотреть на то, что творится в Америке. Если американцы предпримут попытку разобраться с неграми, то мусульмане будут сидеть тихо. Потому что особо не до них пока.
А вот если они выяснят, что в Америке, где у населения много оружия на руках, и оно его готово использовать, имеют место миллионы бюллетеней от мертвых душ, то это другая взрывоопасная ситуация. Ведь людей требуют становиться на колени, перед кем они не виноваты.
И второй вопрос: будут ли мусульмане понимать, что Европа в состоянии ответить? Европейцев не настолько много. И они не представляют значительно вооруженных элементов.
Ну, вы же помните знаменитое высказывание: "Но общественное мнение никогда этого не потерпит!". "Да? – спросила мадам де Сталь. – А какого, кстати, калибра пушки у общественного мнения?".
– Как "коронакризис" сказался на доверии населения к правительствам и государственным органам?
– И в Европе, и в России, и, скорее всего, в США тоже, население разделилось на две категории: ковид-лоялисты и ковид-диссиденты. Последние категорически не поддерживают свое правительство в введении ограничительных мер. А первые тоже действия правительства не одобряют, потому что считают, что государство недостаточно их защищает.
Поэтому, я сказал бы, что в целом доверие к правительствам в мире упало. Но в новой ситуации правительство и не особо нуждается в одобрении населения. Так какого калибра пушки?
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен