Часто любопытные спрашивают – а был ли опыт объединения трех балтийских государств? Они, мол, такие близкие, похожие.
И ответ – был. Только об этом феномене мало кто вспоминает. А между тем он так и назывался – Балтийский союз. Заключили его между собой Латвия, Литва и Эстония. И продержался он до 1940 года включительно.
Часть первая. 1920-е годы
Идея оформить Балтийский союз витала в головах у местных политиков сразу после окончания Гражданской войны.
Как только во всех трех республиках отгремели пушки, возник вопрос о совместной защите политических интересов. В первую очередь перед лицом "советской угрозы". Особенно в свете наличия большого числа населения, поддерживавшего коммунистическую идеологию.
К тому же по всему европейскому пространству началось создание всяких камерных "антант", призванных стать символом стабильности и безопасности. Вот и республики Прибалтики не остались в стороне.
Впервые речь о союзе трех прибалтийских государств зашла 14 сентября 1919 года, когда в Ревеле (Таллине) прошла совместная конференция глав правительств и министров иностранных дел Латвии, Литвы, Эстонии и Финляндии.
Все четыре республики – бывшие части Российской империи. Руководители сблизились за одним столом, стремясь выработать единую позицию перед заключением мирного договора с Советской Россией, которая должна была признать их суверенитет.
Затем в этом же году состоялись еще две встречи в Юрьеве (Тарту), на которых делегаты пришли к соглашению о том, чтобы ни при каких обстоятельствах не вступать в сепаратные переговоры с РСФСР.
Следующий серьезный саммит состоялся в январе 1920 года в Хельсинки. На нем участники вполне отчетливо озвучили идею создания военного союза под общим руководством Польши.
Если учесть, что Польша и Советская Россия отчаянно воевали друг с другом, а польское руководство заключало советских военнопленных в лагеря с крайне суровым режимом, то можно прийти к выводу, что попытки создания такого альянса были враждебными выпадами против Советской России.
Правда, поскольку Латвия, Литва и Эстония вели с РСФСР переговоры о мире, такой агрессивный союз под эгидой польских милитаристов создать не удалось.
Наконец, первый камень в основание Балтийского союза был заложен в маленьком курортном поселке на берегу Рижского залива. Называется он Булдури. И тем, кто часто ездит в Юрмалу, это название очень знакомо.
6 августа 1920 года конференцию в Булдури открыл премьер-министр Латвии Карлис Ульманис. На ней собрались представители пяти стран – Латвии, Литвы, Эстонии, Польши и Финляндии. И была достигнута принципиальная договоренность – Балтийской Антанте быть.
Однако в мирные планы вмешался военный конфликт между странами-участницами переговорного процесса – Литвой и Польшей. Они не смогли поделить между собой Вильну и Виленский округ. Так первоначальные цели Булдурской конференции не были достигнуты.
Впрочем, можно полагать, что дипломатические реверансы балтийских руководителей – это лишь верхушка айсберга. Дело в том, что через много лет после этой встречи в гостинице на берегу Балтийского моря вскрылся любопытный нюанс.
В 1988 году была опубликована книга писателя Валдиса Берзиньша "Документы рассказывают. Приход латвийской буржуазии к власти", в которой был упомянут факт заключения тайного антисоветского соглашения, заключенного по итогам конференции в Булдури.
Однако современные латвийские историки утверждают, что этот протокол является подделкой, цель которой – дискредитировать участников конференции в Юрмале.
Ради полноты картины приведем первые пункты этого соглашения, получившего название "Договор о совместных действия против Советской России вплоть до возобновления вооруженной борьбы в соответствии с указаниями Великобритании и Франции":
"16 августа 1920 года мы, нижеподписавшиеся представители делегаций Балтийской конференции: премьер-министр Латвии Улманис, польский премьер-министр проф. Каменецкий, литовский Шаулис, Пуста из Эстонии, Эстрем из Финляндии, Добриловский из Украины, заключая это соглашение после консультаций друг с другом, обязуемся выполнить следующие пункты данного соглашения перед английским дипломатом полковником Таллентсом и французским дипломатом де Сартишем:
1) Мы допускаем, что дадим разрешение на тайную вербовку военного контингента против Советской России из тех агентов, которые будут направлены на территории наших государств для указанной цели и, насколько это будет в наших силах, окажем им необходимую помощь;
2) Обязуемся относиться к Советской России внешне доброжелательно, ничем себя не выдавая, но в то же время придерживаться условий, выдвинутых Англией и Францией, которые в случае необходимости могут перерасти в открытую войну против Советской России;
3) Если одна из вышеупомянутых стран начнет войну против Советской России, или иным образом, если Советская Россия начнет войну против одной из вышеупомянутых стран, то все другие страны, принадлежащие к странам Балтии, должны быть готовы предоставить необходимую помощь стране с вооруженными силами в войне против Советской России".
Примечательно, что в Булдури приехала и делегация, представлявшая Украинскую народную республику (УНР). В одних источниках в числе ее участников указывается экономист Николай Добриловский, а в других – министр внутренних дел УНР Александр Саликовский и полковник армии УНР Владимир Кедровский.
Странное представление о географии было у устроителей Булдурской конференции, раз они решили привлечь к ней Украину. Так или иначе, если бы не ожесточенный локальный конфликт между Литвой и Польшей за право обладать Вильной, который начался с мятежа Желиговского, то Советская Россия уже в начале 1920-х годов должна была бы считаться с крайне недружественным альянсом у своих западных границ.
И это было бы очень неприятно – особенно в свете неблагополучного для нее исхода советско-польской войны.
Та летне-осенняя конференция в Булдури широко освещалась в прессе. В частности, с 3 августа по 5 сентября было опубликовано тридцать информационных бюллетеней на французском языке.
Однако в ближайшие два года разговоры о Балтийском союзе пришлось отложить до лучших времен. И только 1 ноября 1923 года между Ригой и Таллином был заключен договор об оборонительном союзе.
Но полного консенсуса не получилось. Литовцы в тот раз решили воздержаться от участия в переговорах. Руководство Литвы всеми силами пыталось включить Виленский округ в свой состав.
Своей столицей Литва обязана СССР >>>
Латвийские историки задним числом упрекают Литву 1920-х годов за то, что она пыталась выстраивать свою внешнюю политику в соответствии с концепцией оси Берлин – Москва, которая основывалась на замыслах немецкого геополитика Карла Хаусхофера, мечтавшего о стратегическом евразийском альянсе Германии, Италии, Испании, России и Японии в противовес Англии.
Но Литва избрала для себя политику осторожного нейтралитета в условиях реальной угрозы со стороны Польши и поддерживавших ее Лондона и Парижа. Тем более армия Польши по материальным характеристикам, безусловно, превосходила армию Литвы.
Часть вторая. События 1930-х годов
Однако скоро Литва была вынуждена поменять политическую доктрину. В октябре 1933 года нацистская Германия выходит из Лиги наций и решает улучшить отношения с Польшей.
26 января 1934 года Германия и Польша подписывают декларацию о ненападении. Сближение Гитлера и Пилсудского заставляет Литву склоняться к внутрибалтийскому сотрудничеству.
Именно экспансионистские аппетиты Берлина и Варшавы, а не Москвы, представляли основную угрозу безопасности и суверенитету Литвы.
17 февраля 1934 года в Риге подписан договор об организации союза между Латвией и Эстонией. Официальный Каунас высказался в поддержку такого объединения, полагая, что любое документально закрепленное действие, направленное на сохранение независимости одной из республик Прибалтики, отвечает жизненным интересам двух других республик.
Наконец, пробил звездный час балтийского единства. 12 сентября 1934 года во время сессии Лиги наций в Женеве глава МИД Латвии Вильгельм Мунтерс, глава внешнеполитического ведомства Литвы Стасюс Лозорайтис и министр иностранных дел Эстонии Юлиус Сельямаа подписали договор об образовании Балтийской Антанты.
Все три балтийские республики многозначительно обязались достигать взаимопонимания в тех вопросах внешней политики, которые обладали для них особым значением. На полях саммита в Женеве царила идиллия. Но, как показала практика, лишь до поры до времени.
В 1935 году пришлось в очередной раз проверить, как работает Балтийский союз на практике. Литовская сторона официально попросила Ригу и Таллин о поддержке в жизненно важном вопросе.
Тогда у Каунаса обострились отношения с Третьим Рейхом в связи со спором о территориальной принадлежности Клайпеды, на которую гитлеровская Германия предъявляла все более отчетливые претензии. Латвия и Эстония декларативно выразили поддержку усилиям Литвы и дали обязательства не заключать договор о ненападении с гитлеровской Германией, если та не согласится заключить его также и с Литвой.
Четыре года Рига и Таллин мужественно держали слово. Однако в марте 1939 года произошло нападение Третьего Рейха на Литву. Германия в ультимативной форме потребовала от Литвы отказаться от претензий на Клайпедский округ.
Латвия и Эстония проявили "солидарность наоборот", отказавшись не только оказывать поддержку жертве агрессии – Литве, но и хоть как-то комментировать этот вопрос на международном уровне.
История и ничего лишнего. Как СССР подарил Клайпеду Литве >>>
Попытки сплотить балтийские республики на этом не закончились. Но происходило все ни шатко ни валко. А иногда запланированные заседания и вовсе срывались.
Например, после событий сентября 1939 года Литва предложила созвать конференцию стран-участников Балтийской Антанты, но это не вызвало отклика у коллег из Риги и Таллина.
Следующая конференция состоялась в декабре 1939 года в Таллине – уже после размещения советских военных баз и ограниченного контингента РККА в республиках Прибалтики.
Она носила, скорее, исповедально-лирический характер. Стороны посыпали головы пеплом и жалели об упущенных возможностях.
Так, глава МИД Эстонии Антс Пийп публично извинился перед латвийским и литовским коллегами за ошибки своих предшественников – министров Акеля и Сельтера – и посетовал на упущенные в прошлом возможности более тесного сотрудничества. Антс Пийп имел свой резон.
Ведь именно Эстония первой заключила с СССР договор о создании военных баз РККА на своей территории и, вопреки букве и духу предыдущих соглашений в рамках Балтийской Антанты, своевременно не поставила в известность Латвию и Литву относительно требований советской стороны.
Однако если мы вчитаемся в воспоминания советских разведчиков (в том числе Павла Судоплатова), которые недвусмысленно указывают на единоличного правителя Эстонии Константина Пятса как на агента советских спецслужб, то все станет более понятным.
Последняя конференция участников Балтийской Антанты состоялась с 14 по 16 марта 1940 года в Риге. Настроения на ней царили тоскливые, в стиле "бойцы вспоминают минувшие дни".
Самыми главными вопросами были экономические. Как три балтийские республики совместными силами могут преодолеть последствия кризиса, вызванного войной. Также оговаривалась выработка совместной позиции в диалоге с командующими советских военных контингентов в трех республиках Прибалтики.
Именно две последние конференции Балтийской Антанты – декабря 1939 года и марта 1940 года – стали поводом для ультиматума, который предъявил Вячеслав Молотов послам Латвии, Литвы и Эстонии в июне 1940 года.
В вину прибалтам вменялись опасные и недружественные по отношению к СССР действия, в частности, отказ от дезавуирования оборонительного союза между Латвией и Эстонией, а также попытки привлечь к нему Литву и Финляндию. Послам оставалось только безропотно выслушать упреки наркома иностранных дел Советского Союза.
Правда, если и были попытки совместного военного сотрудничества, то они вовсе не являлись секретом Полишинеля, да и конференции Балтийской Антанты были не такими уж тайными. НКВД имел в странах Прибалтики агентов на самом высоком уровне.
Высокопоставленные чиновники из структур внешней разведки СССР получали оперативные донесения обо всем, что происходит в Латвии, Литве и Эстонии. Притом каналов было несколько. Осведомители работали на самых разных уровнях. И вся советская вертикаль власти снабжалась максимально точными сведениями.
Информация поступала самая детальная – вплоть до отчетов о попытках антисоветских манипуляций среди статусных офицеров и тончайших оттенках настроений среди военно-политической элиты в Риге, Вильнюсе и Таллине.
И, конечно же, советская сторона получала сведения о массовой поддержке левой идеологии среди широких слоев населения Прибалтики, которая усиливалась по мере экономического и гуманитарного кризиса, вызванного гитлеровской экспансией на восток.
Поэтому к июню 1940 года все шероховатости были сглажены, а импровизация с вводом дополнительных контингентов РККА оказалась тщательно подготовленной.
Как показывает историческая практика, Балтийская Антанта – это наглядный пример того, как делается "много шума из ничего".
Самая выгодная идея для государств-лимитрофов в 1920–1940 годы – это вежливо, но неукоснительно соблюдаемый нейтралитет. С демонстрацией готовности обратиться за помощью к Советскому Союзу в случае ощущения угрозы со стороны гитлеровской Германии и ее многочисленных союзников.
Подлинный нейтралитет Прибалтики способствовал бы тому, что Латвия, Литва и Эстония сохранили бы лицо.
И не пришлось бы изобретать новые способы самообеления перед историей.
Впрочем, нельзя не прийти к выводу – отказ от бессмысленного сопротивления со стороны авторитарных правителей Карлиса Ульманиса, Константина Пятса и Антанаса Сметоны летом 1940 года был их единственным мудрым и взвешенным поступком за всю политическую карьеру.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен