В мире людей все начинается со слова, сказанного об этом. Вернее – с идеологии. Свою, конструктивную и созидательную идеологию, Латвия так и не создала. А чужая, в которую Латвия долго и упорно "интегрировалась", сама оказалась на пороге "полной и окончательной стабилизации". Нет, ну бывает, что дважды наступают на одни и те же грабли. Но чтобы вот так, единожды – и на двое граблей сразу, это еще уметь надо…
Итак, на "цивилизованное человечество" обрушился системный кризис, в котором коронавирус оказался всего лишь "черной бабочкой", способной взмахом крылышка вызвать ураган. А теперь о главном. Если для упомянутого "цивилизованного человечества" кризис – это, возможно, в итоге все-таки кризис, то для Латвии и ей подобных территорий это Катастрофа. Именно так, с большой буквы.
Часть I. Замаячила тень диктатуры: в Латвии де-факто безвластие и "удаленное бездействие" >>>
Часть II. Советский "санаторий" бьет коронавирус, в то время как Запад идет на поводу у "фармы" >>>
Идолище International
Давайте честно взглянем на историю Второй Латвийской Республики, которая официально началась в 1991-м, а фактически – году в 1988-м. Если отбросить мифическую идеологему "про оккупацию", весь процесс ее возникновения изначально базировался на преклонении перед Западом. Даже на некой его сакрализации. Это был уже не Запад, как таковой. Это был, в тогдашнем представлении, рай земной. Место, единственно достойное человеческой жизни. Место, где живут прекрасные и гуманные ангелы.
"Не надо ничего выдумывать, – сам помню, как говорили такие слова "дурачку"-инженеру, который упорно продолжал что-то изобретать и делать дома чертежи в тонких линиях. – Все уже давным-давно придумано. Нам все привезут и дадут". Когда "привезли и дали", инженер уже торговал на тротуаре возле базара семейными реликвиями, а поучавший его занимал кресло вице-президента непонятно чего, но со словом international в названии. И понятно, что "дали" не за просто так. В обмен, как и принято в определенных кругах, затребовали душу.
Именно на пиетете к Западу, если предельно упростить, и строилась Латвийская Республика. Так формировались ее экономика и идеология. Экономика – как западный мегамаркет. Даже национальная валюта, покуда она существовала, была "заточена" исключительно на его обслуживание. А идеология – как чувственно-информационное обеспечение всего этого. Нельзя же всерьез считать "идеологией страны" латышское националистическое мифотворчество – и ответные попытки русских, пусть адекватно, но всего лишь на это мифотворчество реагировать. Кто реагирует на ситуацию (а не создает ее), тот уже проиграл…
Поэтому единственная конструктивная и объединяющая идеология в Латвии, как ни смешно, вот уже 30 лет – это верность Западу и коллективное желание уподобиться его "потребительскому раю". И другого смысла к существованию у Латвии образца 1991-го нет и никогда не было. Латыши, уверовавшие в то, что они "истинные арийцы"… прошу прощения: европейцы. Невнятно-непонятные "русские Запада". Да еще и "беглые от режима" российские либералы. Всю эту публику объединяет только одно: вера в то, грубо говоря, что "Солнце встает на Западе".
И вдруг в одночасье идолище зашаталось.
"Мышиный рай", оказавшийся "адом"
В конце 60-х – начале 70-х годов американский ученый-этолог Джон Кэлхун проводил интересные эксперименты с искусственно созданными колониями мышей. Своей главной целью ученый считал предсказание будущего человечества. Конечно, прямые аналогии между человеком и мышью некорректны, но на уровне социума в целом вполне, как оказалось, работоспособны.
Итак, Джон Кэлхун решил построить "мышиный рай". В огромном баке, который по масштабам мышей выглядел целым городом, было оборудовано множество комфортных гнезд. Бесперебойно и в избытке подавалась вода и пища. Поддерживалась самая комфортная для мышей температура. Плюс уборка, дезинфекция, ветеринарное обслуживание. И ни один кот, при всем желании, не смог бы пробраться в колонию.
В этот "рай" поселили четыре пары мышей. Вначале, действительно, последовал бурный всплеск рождаемости, значительное улучшение здоровья обитателей, увеличение продолжительности жизни. Но потом началась деградация.
В переводе на язык человеческих понятий возникла своя несменяемая "политическая элита". Отключились все "социальные лифты". Женщины, – то есть самки, конечно же, – отказывались иметь детей. А если имели, то часто выплескивали на них свою агрессию, бросали, иногда убивали, а потом уходили из общества. "Мужчины" перестали интересоваться самками. Начал процветать гомосексуализм, немотивированная агрессия, появились "гламурные мужчинки". Любая социальная активность угасла. На фоне избытка пищи стал нормой каннибализм. Предельно возросла смертность среди молодежи.
В итоге колония вымерла просто потому, что в ней остались одни старики, неспособные к размножению. Наиболее известный эксперимент ученого из этой серии называется "Вселенная-25". Потому что 24 раза до этого Джон Кэлхун пытался построить "мышиный рай" – и все заканчивалось одним и тем же печальным образом…
Формально ученый ставил своей целью изучение процессов в социуме в условиях скученности и перенаселения. Даже ввел специфический термин "поведенческая клоака" (behavioral sink). То есть переход к деструктивному и девиантному поведению в условиях перенаселения. В те годы, в ситуации так называемого бэби-бума двух послевоенных десятилетий, такая постановка вопроса казалась очень актуальной. Но ведь перенаселения в "мышином раю" не было. Экспериментальный полигон мог обеспечить комфортным существованием почти десять тысяч особей. В то время как численность колонии никогда не поднималась выше двух с половиной. Значит, проблема в чем-то другом?
Действительно, уже как вывод, казавшийся тогда вторичным, ученый сформулировал: когда живому существу ничего не нужно, прекращается развитие. Эволюция и развитие – это постоянное преодоление преград. Конечно, это не значит, что обязательно необходимы войны, голод, а рядовой человек должен "в поте лица добывать хлеб свой насущный". Например, СССР переводил, часто – довольно успешно, этот инстинкт преодоления в область научного и научно-технического творчества.
В человеческом обществе то, чего не хватало мышам Кэлхуна, проявляется в форме идеологии. Она должна быть витальной, иметь под собой реальную основу и быть нацеленной в будущее. Если в обществе начинают проявляться "мышиные" проблемы, то либо мы имеем дело с кризисом существующей идеологии, либо таковой идеологии вообще не существует.
Поэтому в Латвии неизбежно наступает кризис целеполагания в квадрате: своей жизнеспособной идеи так и не создали – чужая, в лоно которой ползли, сама колотится в ознобе. Это как раз те вопросы, о которых должна думать истинная власть. Вернее, у власти должны находиться те, кто способен об этом конструктивно думать. Вместо этого политики и "придворные" публицисты начинают, как заклинание, повторять: "Никогда, никогда мы еще так хорошо не жили, как сейчас!".
Вообще "пророческий подтекст" экспериментов Джона Кэлхуна просто поражает. Ведь судьба "мышиного рая" – это фактически тот путь, что прошел Запад на пути построения "потребительского рая". От бэби-бума и студенческих революций, от массового роста продолжительности жизни и рождения "социального государства" до ситуации, когда коммунисты защищают не рабочих, а гомосексуалистов.
До лозунга "В идеале жизнь – это отдых" (это редакция начала 90-х, для слишком начитанных советских граждан; сейчас формулируют гораздо проще и агрессивней). А желание иметь детей приходится "раскручивать" через средства массовой пропаганды, как некий статусный признак "состоявшегося мужчины". Население "цивилизованных стран" катастрофически стареет. Нормой стали так называемые женщины-чайлдфри и "гламурные мужчинки". И так далее, строго по конспектам опытов Джона Кэлхуна…
"Люби себя". "Отдыхай". "Наслаждайся". В результате такой многолетней практики болевой порог у людей катастрофически снижен. Они уже не способны оставаться психически адекватными, справляясь с катастрофами. Так было в Италии, где полностью вменяемыми оказались только российские военные медики. Так было и в Испании, где работники пансионата для престарелых просто разбежались на "самоизоляцию", бросив на произвол судьбы своих подопечных. Так будет в любой стране, которая достаточно долго шла путем "мышиного рая".
Правда, физически мы друг друга пока не едим. Но, согласно последним прогнозам Международной организации труда (МОТ) ООН, до половины "глобальной рабочей среды" рискует, в связи с пандемией, остаться без средств к существованию. Это может составить около 1,6 миллиарда человек. Еще в марте та же организация, в качества пессимистического сценария, озвучивала цифру всего в 24,7 миллиона. Как сказал гендиректор МОТ Гай Райдер, для миллионов работников (речь идет о людях без стабильных контрактов – прим. автора) отсутствие дохода – это значит ни еды, ни безопасности, ни будущего.
И сами понимаете: очень голодный человек способен на всякое… Даже если домашнюю кошечку загнать в угол, она растопырит когти и бросится. Поэтому когда первые лица нашей республики патетично заявляют: "Латвия – это и есть Запад", им бы надо сказать: "Мы и есть тот самый "мышиный рай", который совсем скоро окажется "адом".
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен