Поворотным событием в истории Латвии стало 15 октября 1991 года, которое считают неофициальным днем негражданина. В тот день молодая постсоветская республика, вставшая на путь демократического, как заявлялось, развития, объявила восемьсот тысяч человек лицами без гражданства.
Если использовать терминологию историка Виктора Гущина, именно тогда в стране установился долговременный дефицит демократии, который не устранен до сих пор и который и по сей день определяет несостоятельность латвийской государственности.
В течение всех девяностых годов русские правозащитники, общественники и политики всеми силами пытались отменить эту вопиющую несправедливость, однако латвийская правящая элита отказывалась идти на какие-либо уступки. Несмотря на то, что фиолетовый паспорт считался временной мерой, он в итоге стал постоянным для сотен тысяч человек.
Этот подход, пусть даже в измененном виде, был взят на вооружение и украинскими властями, которые разработали дискриминационный законопроект, разделивший в июле 2021 года население "послемайданной" Украины на "коренное" и "некоренное".
"Как оружие массового поражения": Путин о притеснении русских на Украине >>>
Читатели по привычке спросят – а как же Европа? Структуры Евросоюза давно закрывают глаза на эти процессы. Если раньше еврокомиссары хотя бы формально пытались проявлять интерес к угнетенному положению латвийских и эстонских "инопланетян", то сегодня считается, что Латвия справилась со всеми внутренними проблемами и вышла в число полноценных европейских демократий.
К тому же в условиях, когда "права ЛГБТ" волнуют евроистеблишмент гораздо больше, чем права русского населения, добиться полной отмены статуса "негражданина" будет непростым делом. Несмотря на это, попытки правозащитного сообщества хотя бы возродить дискуссию по этому вопросу продолжаются.
Историческая победа
В 1998 году латвийский парламент (6-й Сейм) оказался настроен в высшей степени русофобски. Большинство в нем имели формально умеренные политические силы, однако им так и не удалось создать так называемую коалицию национального примирения, поскольку даже условно нейтрально настроенные латышские парламентарии (например, из партии Saimnieks во главе с неоднозначным Зиедонисом Чеверсом) находили консенсус по "русским вопросам" с национал-радикалами, диктовавшими идеологическую повестку.
Тогда же на Латвию начинали оказывать давление представители европейских организаций, которые были заинтересованы во вступлении республик Прибалтики в ЕС, однако "хвостик" в виде ущемленного положения русского населения мешал оформить это вступление красиво и к тому же давал повод официальному Кремлю пенять на юридический произвол, допускаемый Ригой и Таллином в отношении русских.
Поэтому правящая коалиция подготовила "мягкий" сценарий поправок. Итоговым стал день 22 июня 1998 года, когда парламентское большинство решающим голосованием приняло шестнадцать поправок к Закону о гражданстве.
Премьер-министр Гунтарс Крастс, будучи ядреным латышским националистом, тем не менее действовал из прагматических соображений, готовя этот пакет поправок, предполагавший смягчение условий натурализации для отдельных категорий лиц и отмену пресловутых "окон натурализации".
Последнее правило предполагало, что до конкретного года могли подать заявление о приеме в гражданство только люди, родившиеся в Латвии и в определенный временной период, а остальным нужно было ждать. Эта норма выглядела издевательски и была направлена на искусственное замедление роста натурализованных граждан с тем, чтобы нейтрализовать политическую активность русских Латвии. Но даже эти поправки спровоцировали раскол в правящей коалиции.
К чему ведут заигрывания новых партий Латвии с русскоязычным электоратом >>>
Кстати, закон об "окнах натурализации" был оформлен в поправках к 14-й статье Закона о гражданстве от 22 июля 1994 года. Сам процесс натурализации стартовал с 1 января 1995 года. Латвийские власти пошли на него скрепя сердце исключительно под дипломатическим нажимом ЕС ради вступления в Совет Европы. С 500 тысячами "инопланетян" вступить в респектабельное евросообщество было практически невозможно.
Латвийские законодатели пошли еще на один иезуисткий шаг, признав детей неграждан "гражданами СССР", что шло вразрез с нормами любой правовой системы. Ведь на тот момент такого государства, как СССР, не существовало. Это решение носило циничный характер и квалифицировалось правозащитниками как вопиющий правовой произвол.
Одна из поправок, за которую шло голосование 22 июня 1998 года, предполагала право на негражданство для детей неграждан, родившихся после 21 августа 1991 года. Звучит чудовищно, но таковы были политико-правовые реалии девяностых годов в Латвии.
Между прочим, по данным УДГМ, введение "окон натурализации", как и планировалось националистами, существенно замедлили темпы получения гражданства. Число натурализовавшихся новограждан не превышало четыре с половиной тысячи в год. А вступать в ЕС следовало без скелетов в шкафу.
В 6-м Сейме находились силы, которые не были заинтересованы даже в символических шагах навстречу сотням тысяч русских жителей Латвии. Тридцать шесть депутатов выступили с демаршем, блокировав принятие этих поправок. В воздухе запахло парламентским кризисом.
Президент Латвии Гунтис Ульманис (племянник авторитарного правителя межвоенной Латвии Карлиса Ульманиса) вынужден был действовать согласно Конституции, приостановив действие поправок на два месяца по требованию тех самых тридцати шести парламентариев.
Таким образом, оставался вариант с референдумом, который мог состояться в случае, если десять процентов избирателей, имеющих право голоса, поддержат вынесение поправок на народное голосование.
За эти два месяца усилиями активистов от "Равноправия", Социалистической партии и Партии народного согласия (которая, впрочем, вела себя чуть более осторожно) удалось собрать необходимые десять процентов. Если быть точным, то с 22 июля по 18 августа было собрано 226 530 подписей, что составило даже семнадцать процентов. Оставалось провести сам референдум.
Активность людей была достаточно высокой. В республике проживало сравнительно много русских, белорусов, украинцев, постоянно проживавших в Латвии до 1940 года, и если бы их удалось мобилизовать, то проблема "окон натурализации" могла быть отменена. К тому же следовало обеспечить хотя бы пассивность "умеренного" латышского электората по этому вопросу.
Это было сделать сравнительно несложно. Впрочем, нашлись и сотни тысяч отпетых националистов, которые сознательно пришли на избирательные участки и проголосовали за отмену поправок, чтобы усложнить жизнь латвийских русских, и без того пораженных в правах.
Сам вопрос, вынесенный на народное голосование, звучал так: "Поддерживаете ли Вы отмену поправок в Закон о гражданстве от 22 июня 1998 года?". Построение этого вопроса также нуждалось в дополнительном разъяснении. Ведь голосовать "за" значило выступать за отмену поправок (то есть за дискриминационное положение русских Латвии), а "против" - значило поддерживать поправки.
Сложность данной формулировки вызывала путаницу среди тех русских, кто пришел голосовать. Активисты "Равноправия" проделали серьезную разъяснительную работу среди населения.
Одним из наиболее инициативных и грамотных общественных деятелей того периода стал Юрий Алексеевич Петропавловский, который в дальнейшем сам попытается получить гражданство Латвии путем натурализации, однако латвийские власти, испугавшись высокой популярности Петропавловского, придумают повод, чтобы отказать ему. Это выльется в продолжительное судебное разбирательство, которое выйдет и на европейский уровень...
Согласно основному закону республики, поправки можно будет отменить в случае, если на референдум придет не менее половины от явки на предыдущих выборах в Сейм.
Но с этой задачей удалось справиться, поскольку само народное голосование проходило одновременно с выборами в новый, 7-й Сейм, что тоже было удачей. Центральная избирательная комиссия Латвии определила, что поправки могут быть отменены, если в референдуме примет участие не менее 477696 избирателей и как минимум 238849 из них проголосует "за".
Итак, судьба неграждан без участия самих неграждан решилась 3 октября 1998 года. Результаты свидетельствовали об успехе русского общественно-политического движения республики. 44,98% избирателей проголосовали "за" отмену поправок; 52,54% проголосовали против.
Географическое распределение голосования не стало сюрпризом. Наибольший процент голосов, поданный "против" отмены поправок, был зафиксирован в Риге (52,12%) и городах Латгалии (68,62%), а "за" голосовал в основном электорат Курземе (50,2%), Земгале (50,2%) и городков Видземе, а также голосовавшие на заграничных участках представители латышских мигрантских диаспор.
Наибольшая доля голосов "за" была зарегистрирована в Лиепайском районе. Там за продолжение тяжелейших форм правовой дискриминации было отдано 55,20% голосов.
Получается, что сплоченность и солидарность русского населения Латгалии во многом предопределила смягчение правового положения русского населения. И это объяснимо. В Даугавпилсе, Резекне, Зилупе, Лудзе, Краславе проживало много русских, чьи предки жили в Латвии до 17 июня 1940 года.
Их политическая активность сыграла значимую роль в судьбе соотечественников. Успешный результат на референдуме стал еще и важным психоэмоциональным фактором, способствовавшим консолидации русского населения и постепенной его вовлеченности в политическую жизнь республики.
До событий 1998 года большая часть населения ощущала свою чужеродность и верила в неспособность повлиять на ситуацию. После октября 1998 года русское население получило импульс для развития собственной политической культуры, что во многом стало трамплином для дальнейшего массового протестного движения в рамках Школьной революции 2000–2005 годов.
Тем не менее, результаты референдума от 3 октября 1998 года не устранили, а лишь смягчили действие долговременного дефицита демократии в Латвии. Однако этих норм было достаточно для еврочиновников, которые формально учли "урок", выполненный Латвией. В дальнейшем число натурализованных новограждан достигало 15 тысяч человек в год.
Темпы натурализации позволяли латвийским чиновникам всячески обелять себя перед высокопоставленными ревизорами, доказывая, что уж теперь Латвия достойна оформить членство в "братской семье европейских народов".
И ревизоры в итоге милостиво разрешили Латвии вступить в ЕС, закрыв глаза на сам факт массового безгражданства, что было и остается грубейшим нарушением международного права.
Та победа стала единственной за долгие годы. В дальнейшем депутаты "Равноправия" – "ЗаПЧЕЛ" – Русского союза Латвии предпринимали множество усилий для полной отмены разделения людей на сорта и типы. И многие законопроекты, принятые Сеймом при участии энергичных депутатов и выдающихся правозащитников Владимира Бузаева, Якова Плинера, Юрия Соколовского, Александра Кузьмина действительно достигали желаемого результата.
В заключение следует отметить, что в 2012–2013 годы была предпринята еще одна попытка организовать общенародный референдум о предоставлении гражданства Латвии всем желающим того негражданам по принципу свободного выбора, и для принятия этих поправок требовалось сравнительно немного голосов избирателей. Шансы повторить успех референдума 1998 года были весьма высоки.
Но тот референдум был сорван. ЦИК под колоссальным давлением правительства и служб безопасности заблокировал проведение народного волеизъявления, а Сейм особым голосованием существенно усложнил инициативы референдума со стороны населения.
Так, вместо того, чтобы решить проблему, препятствовавшую созданию по-настоящему единой Латвии, власти решили просто запретить людям проводить референдумы. Настолько велик страх перед тем, что отвечать за юридический произвол все равно придется. Как минимум перед историей.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Подписывайтесь на Baltnews в Яндекс.Дзен